— Обязательно, хотя бы то, что известно мне, — отвечает няня.
Но не указывает время. Столетием раньше, столетием позже…
В двери стучат. Кажется, там много ши. Весть о том, что принцесса Солнца пришла в себя, каким-то образом просочилась во дворец.
Первым на пороге появляется лесной принц. Желто-зеленые глаза на миг вспыхивают оранжевым, а королевский знак — дуб, раскинувший ветки — горит золотом и так. И на перчатках, и на груди, и на спине. Вдруг кто позабудет, кто такой Финтан! Первый наследный принц деревянного трона дома Леса! Листья дуба видны даже в затейливом ободке, удерживающем темно-рыжие волосы.
За его спиной — несколько лесовиков. Уф, куда же принц без свиты. Лица их, согласно последней моде, расписаны цветами и птицами. Но не у Финтана — либо он чтит заветы перворожденных и поэтому не красит лицо, либо уважает или боится лесного лорда Фордгалла.
И я склоняюсь к тому, что боится.
Дей же, побывав на границе, относится к своему платью еще более небрежно, и ходит в обычном черном дублете, как и вся стража. Но умудряется выделяться среди всех.
— Тут что-то жгли? — настораживается Финтан, сбивая мои мысли. Застывает как вкопанный и заходит, лишь получив разрешение. Пусть это Черный замок, но все же личные покои — именно дом, закрытый словом лучше, чем замком. Меви не в силах слукавить, но и не желает говорить правду. Финтан отказывается от напитка, который предлагает ему Алиенна. Но не уходит.
Девочка держит спину прямо и говорит очень вежливо, хоть ей тяжело и то, и другое. Благодарит за заботу о ее здоровье.
Мне опять кажется, или интерес Финтана глубже обычного ухаживания? Лесовик окидывает взглядом еще и Меви. Светловолосая, как все дети Солнца, она красива мягкой, закатной красотой.
— Так что же здесь жгли? Надеюсь, не больше, чем печальные воспоминания? — тянет носом Финтан, и мне чудится тревога в его словах.
— Всего лишь свеча, — пожимает плечами Меви.
Свеча и правда была, няня не обманывает, лишь использует любимый трюк ши — фигуру умолчания. Ей тяжело это дается, солнечные привыкли быть откровенными во всем: и в любви, и в дружбе.
— Нужно послать вам бездымные, — глаза лесного принца, обращенные на мою госпожу, становятся маслянистыми, а острый интерес почти не заметен. — Негоже, чтобы солнце заходило так надолго! Буду ли я иметь счастье видеть вас за ужином, госпожа Алиенна?
— Она постарается прийти, — опять отвечает за воспитанницу Меви, видя, что девочка готова отказать.
— Простите мою настойчивость, — кланяется лесной принц. — Она вызвана лишь безмерным восхищением солнечной красотой.
— Да разве мало прекрасных ши в Черном замке?
— Прекрасных — много, но все мы надеемся на то единственное чудо, что изгонит мрак со Светлых земель, — привычно обаятельно улыбается Финтан. — А кто, как не солнце, сможет выжечь тени?
Лесовикам больше других известно про Проклятие. И про искупление. Дети Леса были при падении Золотой башни, дети Леса присутствовали, когда в Черном замке жила королева галатов, под влиянием волшебства любившая Мидира — как своего мужа.
А потом наш мир лишился волшебства.
— Пожалуйста, не сочтите за невежливость, — просит Меви, — но моя госпожа нездорова. Чтобы она могла присутствовать на ужине, ей нужно время прийти в себя.
— Я ухожу, унося в своем сердце память о вашем очаровании, — почти выйдя, Финтан негромко договаривает: — Пока не смогу унести что-то более существенное.
— Вам помочь в этом? — бросает Дей сквозь зубы, столкнувшись с ним у входа. Лесной принц улыбается и кланяется в ответ.
Дей, тут же забыв о нём, кидается к моей госпоже. Видя Меви, останавливается с трудом.
— Алиенна, — глухо шепчет он.
Девочка закрывает глаза. Она бледна, как бы ни сдерживалась, по ее щеке скатывается слеза.
Дей опускается подле нее на колено, целует пальцы.
— Мой принц, — негодует Меви нарушению этикета, но Дей, не глядя, поднимает руку, и та смолкает.
Волчонок. Сын Мидира! Ему все подчиняются уже сейчас.
Няня отходит, становится около входа и отворачивается. Я смотрю. Смотрю на Дея и мою госпожу.
Меви решается выйти. Прикрывает дверь и просит всех зайти позже.
— Моя принцесса… — Дей не сводит тревожного взгляда с моей госпожи, серые глаза его кажутся почти прозрачными на белоснежной коже. — Прости! Прости, что огорчил твою солнечную душу. Я отдам всю свою волчью кровь за твою улыбку, — осторожно снимает слезу с ее щеки. — Только не плачь, прошу тебя!
Дей просит прощения? Дважды? Первый раз на моей памяти. Я ожидал негодования, упреков — девочка чуть не помешала Дикой охоте! — или приказа быть внимательнее впредь… Только не этого неистового северного взгляда.
Эти безумные, безумные волки!
Девочка открывает глаза и улыбается. Солнце выходит из-за туч.
— Пусть лучше твоя кровь останется при тебе, мой принц. Ты достаточно часто терял ее из-за меня.