Внутри пространства этого дома возникают очертания замка, почти равные ему по размеру обводы клепсидры, да, мой волк, похоже, время и пространство благого края диктует именно столица. Луна горит в вышине подозрительно ярко и жёлто, это странно, но ее можно спутать с солнцем. Замок, клепсидру и луну-солнце охраняют, как и все границы королевства, черные силуэты вооруженных волков. По краям сектора вытягиваются когти и клыки, намертво сцепляясь на границе с острыми ветками лесовиков.
Нагляднее просто некуда, мой Дей.
— Дальше, Джаред. Разговор о лесовиках займет весь день.
Хм, мой Дей, сегодня дом Леса тебя не волнует? О чем ты думаешь, к чему ведут твои расспросы, я не могу понять!
И да, спасибо, что, разняв ладони, держишь меня в руках. Нет, я знаю, что сон Алиенны уже не вечен и не смертелен, но все одно волнуюсь. И меня все еще потряхивает. Вообще-то я не очень люблю, когда меня гладят по гребню… Ну ладно, мой Дей, тебе можно. И вовсе я не выгибаюсь! И уж точно не как кошка!..
— …дом Степи и дом Неба следующие в списке, — ловлю я слова Джареда. — Они сильны и могущественны каждый по-своему, но для обоих слово чести превыше жизни.
Колесо, как будто корона, собирает в себе все дома — и Небу со Степью достается примерно по четверти. Облачное Небо наползает на черно-серебряную часть, будто прицеливается к одному из многих застывших по краю охранников-волков. Имеет планы и на нашу луну-солнце, собираясь оставить Волка вовсе без света…
Нет-нет, мой Дей, это не я, это ты сам так складываешь витраж! И нечего мысленно огрызаться! И не надо думать, будто это просто картинки! Ты король своих земель! Твои видения не просто видения! Фуф, ладно, не рычи, а то Джаред заволнуется. Оставим этот пустой спор, вернемся к дому Степи.
Коричнево-бордовые степняки торчат стальными перьями во все стороны, не в силах дотянуться до парящих облаков Неба, но готовые к атакам и защите в равной степени. В самом пространстве сектора колышется разнотравье, и мне страшно думать о том, мой Дей, что колыхать его может вовсе не ветер. Если бы ты видел, как сегодня столкнулись степняк с неблагим, ты бы тоже подумал о змеях, мой волк.
Ох, не успел я толком предупредить его, а мой волк отчего-то присматривается не к траве, а к почве. Да, тебе не кажется, стеклышки витража звенят на ней особенно сухо. Ну и что? Что значит, «не хватает магии совсем»? Благому двору в принципе не хватает магии, мой Дей, это не открытие! Ну ладно, ладно, хорошо, это можно подтвердить или опровергнуть после, когда тебе сообщат, зачем в числе прочих просителей приходил тот невежливый степняк…
И я не противоречу сам себе! Да! Нисколько! Мой волк! Мой Дей! Что значит «я посмотрел не как на видение»? Фуф! Давай лучше послушаем Джареда!
— Дом Огня незначителен, хотя его пэри прекрасны. Они слишком тесно были связаны с магией и любовью, поэтому исчезли быстрее прочих. Да, это у них дети рождались от поцелуев любви.
Да, про этих совсем ничего не слышно, но узкий кусок нашего колеса-короны Огонь получает. Огонь слаб, крохотные язычки пламени едва-едва тянутся за границы сердцевины, он пуст в очертаниях, это не чернота фона, это именно пустота. Будь эта картина настоящим витражом, на месте вокруг небольшого круга из трех маленьких огоньков было бы прозрачное стекло.
— Дом Камня столь плотно сотрудничал с гномами, что пропал вместе с ними. Немногие оставшиеся прячутся в горах. Я видел их последний раз лет триста тому назад, когда у них тоже появились дети.
Еще одна доля, твердая, серая, каменная, но как будто известняковая, да, положение этого дома шатко, а сам он хрупок. Не знаю, как ты это определяешь, мой волк, но Благое королевство рисуется перед тобой в своем нынешнем состоянии. Каменные топоры виднеются по границе, но не смещаются в посягательстве на чужую территорию. Ждать сюрпризов отсюда, похоже, не стоит.
— Я не услышал ни слова про дом Солнца, — еще холоднее Советника произносит мой волк.
Ох, мой Дей. Говорить о нем Джареду так же больно, как и тебе. Что — мне? Мне больно даже слушать.
— Дом Солнца… Нет слов, потому как нет дома. Он уничтожен, — ледяным голосом отвечает советник. Столь ледяным, что, кажется, сейчас его губы заиндевеют.
В противовес словам советника перед твоим внутренним взором вспыхивает и слабо-слабо мигает очертаниями еще одна доля, вырисовывающаяся только яснее от окружающей черноты — внешней и внутренней. Она перемещается в центр, как на двустворчатых дверях зала королей.