— Ты виновата, и я виноват, — шепчет ей Джаред. — Каждый виноват по-своему. Даже Дей.
И он очень легко спускается со своей ношей по крутым ступенькам.
Когда они поворачивают туда, где живет Советник, Гвенн всхлипывает, прикрывая лицо ладонями.
— Джаред, я жена Финтана! Я… — сжимая веки, договаривает глухо: — Я в его власти.
— Ты запуталась, Гвенн. Ни у кого нет власти над волчицей, — сводит брови Джаред. — Она может отдать ее сама — кому захочет и когда захочет. Мне кажется, Финтану ты ее не отдавала. А… Не спорь! — добавляет он тихо. — Я знаю. Помни: все, что взято насильно, живет недолго.
Гвенн мотает головой, вспоминая о законах и традициях Слова волков:
— Он убьет тебя. Убьет!
— Уже пытался. Рука сильна, удар поставлен хорошо, но опыта маловато. Сможет лет через триста, — объективно оценивает шансы Советник.
— Все будут на его стороне. Не он, так свои же! Что ты делаешь!
— Таскаю чужих принцесс, — в любимой манере поясняет Джаред очевидное, утаивая о сокровенном. — Опять. Хорошо, что не Дея и не Мидира. Они тяжелые.
— Надеюсь, нас никто не заметил, — вздыхает волчица.
Ох, неужели Гвенн есть дело до Советника?
— Надеюсь, заметили, — очень серьезно отвечает Джаред и кивает ошеломленной Гвенн, вскинувшей на него враз посветлевшие глаза.
Плащ королевской семьи слишком приметен, Советник с женщиной — тем паче. Волки любят потрепаться, и я видел, что стража, пусть шепотом, но уже болтает о невероятном.
— Советник, — отделяется от стены невидимый доселе Алан, кивает строго, без тени улыбки, несмотря на явную фривольность ситуации. — Мы прикроем вас.
— Ни в коем случае. Отвечайте правду на все расспросы, — ледяным голосом отвечает Джаред и перехватывает Гвенн поудобнее.
Он словно ведет прием, а не уносит к себе чужую жену. Что карается смертью в доме Волка. Хуже лишь обидеть ребенка! Да и Гвенн это не поможет. Откровенное пренебрежение чьей-либо жизнью, пусть и своей собственной, Джареду чуждо. Так в чем же дело?
— А, чуть не забыл, — Джаред легко оборачивается у самой двери, круговое движение заставляет полу плаща сползти и обнажить голую коленку Гвенн. — Уведоми лесного принца. Ближе к утру.
О да. Джаред редко когда объясняет свои действия. Особенно если они самоубийственны. Даже я беспокоюсь за него.
— Но… — недоумевает Алан.
Он ошеломлен не менее Гвенн, хотя все выполнит в точности. Все же начальник замковой стражи уважает Джареда, иначе у него не вырвалось бы:
— Джаред, не глупи! Я дважды мало не хоронил тебя. Если он призовет к Слову, мы должны будем…
— Он не призовет.
Джаред оборачивается, улыбаясь Алану слабо, но весьма многообещающе. И неплотно прикрывает дверь.
Советник, что бы ты ни задумал, не нужно оставлять дверь открытой! Но тот не слушает.
Джаред осторожно кладет Гвенн на постель. Отстегнув оружие, сбрасывает с себя пояс, расстегивает крючки сюрко, оставаясь в одной рубашке. Присаживается рядом, долго, внимательно смотрит на Гвенн. Она вздыхает, поглядывая искоса, и тоже молчит.
— В чем твоя вина, Джаред? — белки глаз Гвенн блестят, она ищет ответ в лице Советника.
Джаред осторожно касается губами пылающего лба Гвенн. Потом отвечает еле слышно:
— Во многом. Я должен был остановить Мидира. Да, это стоило бы мне жизни и уж точно — его дружбы. Хотя… тогда не родились бы ни ты, ни Дей, Что лучше для мира — не знаю… — бросает быстрый взгляд на женский портрет, по традиции висящий у входа. — И не смог предотвратить падение дома Солнца. Вину перед Этайн и Лианной я буду нести до конца своих дней.
— Как ты живешь с этим, Джаред? — лихорадочным шепотом произносит Гвенн.
Для нее этот вопрос еще более важен. Я бы сказал, на грани жизни и смерти.
— Учусь меньше ошибаться, — серьезный тон неотвратимо теплеет ко второй части фразы: — И не давать в обиду женщин.
— Я не!.. — вскидывается Гвенн и смолкает.
— Когда-нибудь из тебя выйдет прекрасная королева, а женщина ты прекрасная уже сейчас.
Джаред стягивает сандалии, распутывает узел на плетеном серебристом поясе, обхватывающем талию Гвенн. Подхватывает под спину волчью принцессу, и тончайшая туника сползает с точеных женских плеч. Пара движений, и Гвенн обнажена. Она втягивает воздух сквозь зубы в опасливом ожидании, но покорно стихает. Лишь подсматривает из-под ресниц.
Советник гладит белоснежную кожу, уродуемую темными пятнами. Обводит их чуткими пальцами, слабо надавливая, и они исчезают. Повернув Гвенн набок, проходится по ее спине.
Ну как есть маг! Вытянуть чужую боль сложнее, если не ты нанес ее. Особенно если она скорее душевная. По Джареду не видно, лишь глаза темнеют, но очень похоже, он принимает боль на себя. Это проще всего в мире без волшебства.