И сколько удалось сделать человечеству всего лишь за два с половиной века Ноосферной эры! Жизнь продлена в несколько раз, и Земля на грани открытия биологического бессмертия. Всё ближе возможность изобретения Звездолётов Прямого Луча, позволяющих практически мгновенно пронизывать Вселенную в любой конец и забыть о громадных астрономических расстояниях. Из жизни раз и навсегда исчезли голод, бедность, преступность, алчность, злоба и многие другие постыдные категории».
«Впрочем, — переключил направление мысли Рам, — Эдна и в инфернальные времена умела действовать, и если надо, то невероятно решительно и беспощадно». Ему вспомнилась собственная регрессия в сознание молодого синоби Такуми, жившего в феодальной Японии. В тот сеанс он записал регрессию на мнемограмму, и Эдна, затем проработавшая её, подтвердила, что Такуми — его инкарнация, равно как и то, что тогда они оба действительно жили в древней Японии, и женщина–синоби Саори — это она.
Те далёкие события сами встали перед мысленным взором Рама Мары.
Тусклый бумажный фонарик освещал мрачную камеру. Соломенные циновки в углу — вот и всё её убранство. Низкий массивный потолок, казалось, давил на голову.
Хмурый и мрачный Такуми сидел на циновке. Сидевшая чуть в стороне Саори была бесстрастна и казалась несколько отрешённой.
Никогда ещё за всю его пока короткую жизнь Такуми не было так плохо. И дело не только в том, что они, синоби, попались в ловушку даймё Рийо Фудзимори. Хотя и это, конечно, невероятный позор, и не только для них, но и для всего клана.
Всё шло хорошо. Они всегда работали в паре с Саори. Такуми был уверен, что только благодаря ей так хорошо справлялись с заданиями, и именно поэтому он в свои двадцать три года уже тюнин — один из руководителей клана, подчиняющийся только дзёнину — его главному руководителю.
Получив заказ на убийство владетельного даймё Фудзимори, дзёнин не задумываясь, поручил его исполнение им.
У князя были дальние родственники в соседней провинции по линии его давно умершей жены. Они были не самураями, а купцами, и он давно не поддерживал с ними отношений. Этим и воспользовались. В городе распустили слух, что купец — родственник Фудзимори, вместе с сестрой привёз товар для продажи и остановился на постоялом дворе. Князь, узнав о том, что его гостеприимством пренебрегли, обиделся. Но недоразумение легко разрешилось, и «родственники» переселились во дворец князя.
Саори великолепно владела дзюдзюцу — искусством страстной любви. Можно было не сомневаться, что князь не устоит перед её чарами. Князь действительно вскоре буквально потерял голову от Саори и преподнёс ей несколько дорогих подарков, которые она милостиво приняла. Но случилось непредвиденное — их кто–то предал.
Прекрасно зная, кто такие синоби, Фудзимори и не подумал захватить их в честном бою. Их пригласили на совместную трапезу с князем, а в блюда подсыпали опий. Очнулись они уже в камере. Самой надёжной камере в подземелье.
Прошло больше недели. Два раза в день несколько молчаливых стражников приносили еду. Их никто не допрашивал. Казалось, владетельный даймё забыл об их существовании. В этом не было ничего удивительного. Допрашивать синоби было бесполезно. Единственная возможность что–то узнать — это наблюдать, с этой целью их и не стали разлучать.
Поэтому они с Саори старались почти не разговаривать, но через несколько дней он заметил, что Саори выглядит необычно. Она всегда владела собой лучше его, но теперь было заметно, что печаль в её глазах стала глубокой как никогда. Однажды, не выдержав, он спросил, в чём дело, и услышал ответ, разбивший его сердце. Саори сказала, что её сердце, похоже, ответило на чувства господина Фудзимори.
И вот теперь ему просто не хотелось жить.
Видя, что он в отчаянии, Саори на следующий день сказала: