Кинан сидел на темно-коричневом кожаном диване. Кто-то принес в кабинет кувшин ледяной воды. С запотевших стенок стекали тонкие струйки. Кувшин стоял на куске агатовой плиты, служившей кофейным столиком. Громадные зеленые подушки появились на диване недавно. Кажется, в прошлый раз их не было. Айслинн заметила, что на подушках нет затейливой вышивки, столь любимой многими фэйри.
— Дония не желает меня видеть, — сказал Кинан, яростно отбрасывая зеленую подушку.
Айслинн закрыла за собой дверь.
— А теперь в чем причина? — спросила она.
— Может, из-за расспросов о Бананак. Может, ее до сих пор нервирует история с Ниаллом. Или… что-то еще.
Кинан замолчал и нахмурился.
Айслинн коснулась его плеча и села на другой край дивана. Она привыкла держать дистанцию, нарушая эту привычку лишь тогда, когда этого требовал этикет, или в качестве дружеского жеста. Однако сохранение дистанции с каждым днем давалось ей все труднее.
— Она хотя бы поговорила с тобой?
— Нет. Дальше порога меня не пустили. Опять! Эван так и заявил: если я пришел с официальным визитом, он доложит. Представляешь? Третий день подряд мне к ней не прорваться. А тут еще этот стражник!
— Эван выполняет свой долг.
— И наверняка наслаждается выполнением!
Кинан плохо переносил отказы. Айслинн поняла это давно, еще будучи смертной. Она решила поменять тему.
— Вообще-то странно, что Дония так переживает из-за Ниалла. И не могу понять, чем ее задел твой вопрос о Бананак.
— Мне тоже непонятно. Когда Ниалл успокоится, его власть над Темным двором будет только на пользу обоим нашим дворам. Она…
— Я не об этом. Когда мы уходили, Дония показалась мне вполне спокойной. Не скажу, что она была счастливой, но злости я не почувствовала.
Айслинн прижала к себе подушку, как в детстве любила обнимать большие мягкие игрушки. Отношения между фэйри отличались запутанностью и не вписывались в рамки человеческой логики. Трения между их дворами, длившиеся сотнями лет, — тоже. Говоря обо всем этом, Айслинн ощущала себя ребенком. Многие фэйри не только выглядели, но и вели себя как ее одноклассники, однако их необычайное долголетие запутывало и усложняло любое мелкое недоразумение. Недолгая дружба (по меркам людей) здесь длилась десятками лет, а долгая растягивалась на века. Предательства, совершенные вчера или сотни лет назад, ранили одинаково больно. Айслинн с трудом привыкала к иным категориям времени.
Кинан молча смотрел на нее.
— Я ничего не пропустила?
Кинан задумался.
— Ниалл — он… он помогал мне сосредоточиться, вникать в суть дела…
Слова уплыли, как дождевые тучки, так и не пролившиеся дождем.
— Скучаешь по нему?
— Скучаю. Уверен, он будет великим королем… Жаль, мерзкий двор ему достался. Да и я сплоховал.
— Мы с тобой оба наломали дров. Я оставила без внимания то, что было нельзя пропускать, а ты…
Айслинн замолчала. Какой смысл ворошить прошлое? Сколько можно говорить об обманах Кинана и о том, чем они обернулись для Ниалла и Лесли? Им двоим это не поможет.
— Мы оба наделали ошибок, — сказала Айслинн.
Айслинн была виновата в том, что Лесли увлекли в самое сердце Темного двора. Она подвела и своих лучших друзей, и Ниалла. Айслинн несла ответственность и за Летний двор. Потому-то она и стремилась к более тесным отношениям с Кинаном. Они вдвоем отвечали за состояние двора. Если на нее падет вина за неловкие действия короля, ей нужно знать о них.
«И остановить его, если эти действия слишком ужасны».
— Неудачный выбор Ниалла и Лесли — не наша вина. Мы их не принуждали.
Кинан считал, что это не ложь, а просто его мнение. Учитывая неспособность фэйри ко лжи, мнения были довольно зыбкой почвой.
— Но мы с тобой не безгрешны, — сказала Айслинн. — Ты скрывал от меня все, что происходило, а Лесли и Ниалл расплатились за последствия.
Айслинн не могла до конца простить Кинана за то, как он обошелся с Лесли и Ниаллом. Он их попросту использовал. Но в отличие от Доний Айслинн не могла захлопнуть перед Кинаном дверь. Он был ее королем, у них были общие подданные. Если только один из них не погибнет, им предстоит быть вместе целую вечность — по крайней мере, до тех пор, пока они правят королевством Лета. А короли фэйри правили веками. Для Айслинн это и была вечность.