Посмотрев на часы, я даже хмыкнула: половина пятого утра, а казалось, будто я только прикрыла глаза. Покосившись на бокал из-под шампанского, я покачала головой — половина пятого! поздновато для спиртного… или рановато?
Я вяло ковыряла вилкой яичницу, когда зазвонил телефон. Посмотрев на дисплей, я немного удивилась — Валера? Брат звонил мне не часто, и каждый его звонок заставлял меня нервничать.
— Что случилось?
— Ничего… а что я не могу позвонить сестре? — голос Валеры прозвучал недовольно.
— Можешь. Просто делаешь это редко.
— Ты сама понимаешь, у меня семья, работа… — раздраженно начал он. — Ты думаешь, легко зарабатываются деньги, которые ты получаешь каждый месяц?
— Ты позвонил мне для этого? — у меня не было желания слушать его претензии.
— Нет, не для этого. Ты должна приехать завтра, разговор есть. Очень серьезный.
— Я же спрашивала, что-то случилось? — у меня появилось нехорошее предчувствие.
— Нет. Просто ты должна завтра быть дома.
— Дома? — хмыкнула я.
— Все, до завтра, — Валера отключился, а я отодвинула тарелку.
Есть перехотелось совсем.
Что ему нужно от меня? Может, хочет лишить ежемесячных денег? Не зря же он вспомнил о них… Что ж, придется устроиться на работу. Если честно, я ждала этого, просто не думала, что это случится так скоро. Мог бы и по телефону сообщить… А может, это и к лучшему.
Я достала сумку, покидала в нее кое-какие вещи и поставила в прихожей, чтобы завтра как можно раньше выйти из дома и отправиться на эту каторгу. Я поморщилась, вспоминая вечное недовольство Валеры, заносчивость его жены и хамство их детей — день будет испорчен полностью… Немного подумав, я положила в сумку фляжку с коньяком. Вот теперь всё.
Просидев за книгой половину дня, после обеда я отправилась по своему обычному маршруту и, купив кефир, остановилась возле ларька с овощами. Но яблок мне купить не удалось. Я снова увидела черную Ауди и, развернувшись, быстро пошла в сторону дома, испугавшись непонятно чего.
— Стой! — этот окрик прозвучал так, будто я что-то украла, и теперь меня преследует полиция.
Я терпеливо остановилась и повернула голову: что за настырный мужик??? Неужели я могу кого-то сподвигнуть на столь ярое преследование?
Он сидел за рулем, развалившись, с насмешливым интересом глядя на меня.
— Держи, — из окна высунулась рука со свертком.
— Что это? — я опасливо смотрела то на мужчину, то на сверток.
— Подарок, — он нетерпеливо помахал крест-накрест перетянутым шпагатом свертком.
— Мне ничего не нужно, — если честно, я начинала бояться его. — Извините.
Дверца резко распахнулась, и мужчина, сидевший в ней, одним кошачьим движением оказался рядом. Я не успела опомниться, как послышался треск разрываемой бумаги, и на мои плечи легла самая легкая и обалденная норка в мире…
— Теперь ты сядешь в машину?
То, что я испытала в этот момент, словами было не описать. Его руки на моих плечах, запах меха, адреналин от столь неожиданного поворота событий…
Выскользнув из-под тяжести его ладоней, я повернулась к нему лицом и замерла от странного ощущения: самые необычные глаза смотрели на меня с ожиданием, даже с уверенностью. Лицо этого мужчины казалось каким-то странным, далеким, будто он видел во мне лягушку, которую препарируют в кабинете зоологии.
— Что тебе от меня нужно? — я начинала злиться, представляя пример мыслей, осаждающих его голову.
Мужик с баблом, ищущий приключений, хамовитый местный браток и, самое страшное — он подослан моим братом.
— Ты сказала, что сядешь в мою машину, если я подарю тебе норковою шубу, — его взгляд обжигал.
В этот момент я горячим утюгом почувствовала и свой животик, и бочка, выпирающие из джинс, и удобные хлопковые трусишки… Разве ходят так женщины — соблазнительницы? Странное женское подсознание выдало и складочки над бюстгальтером, и двадцать восемь ямок на ягодицах, и прыщ над губой…
— Я такого не говорила! — мое лицо загорелось всеми пурпурными цветами.
— Говорила… — мягко произнес он. — Ты сама меня позвала.
— Что???
— Ты предложила альтернативу.
— Это был сарказм! — шуба жгла мне плечи.
Мне пришлось очень сильно взять себя в руки, чтобы не показать свое волнение и свой страх. Я сняла шубу со своих плеч и положила ее на блестящую крышу автомобиля.
— Я не знаю, что ты хочешь и чего добиваешься, но эти игры мне не нравятся.