Что??? Мне стало плохо, и я прижалась спиной к стене, не в силах выдохнуть — он имеет отношение к смерти моего отца??? И Валера знает об этом! Господи… что здесь происходит? И кого папа ему обещал?
Я покрылась липким потом, вспомнив взгляд Давида Нузгаровича, оценивающий и уверенный. Меня??? Папа обещал ему… меня???
— В следующее полнолуние я должен трахнуть ее, — голос ужасного гостя зазвучал по-другому — уверенно и спокойно. — Она должна пойти на это по доброй воле. Любыми способами готовь ее к свадьбе. У тебя есть месяц, Валера, не более.
— Всё будет, Давид Нузгарович! Всё будет! — меня чуть не стошнило от голоса брата. — Через месяц сыграем свадьбу!
— Молодец, мальчик. Сразу после свадьбы тебя ожидает награда… Сделаешь все, как нужно — не пожалеешь, но, если…
— Я все сделаю.
Мне хватило услышанного, и я, осторожно ступая по лестнице, стала подниматься наверх.
— Куда крадешься? — я чуть не подпрыгнула, но вовремя взяв себя в руки, спокойно повернулась. Внизу стояла Кристина с бокалом в тонкой, прозрачной руке. — Что-то случилось?
— Я задремала, — спокойно ответила я, отмечая, что невестка уже хорошо выпила. — Вы уже пообедали? Я голодна.
— Нет, конечно… — ее немного покачнуло в сторону. — Без тебя и кусок хлеба в горло не полезет…
— Ты о чем? — мне стоило огромных усилий держать себя в руках.
Подсознательно я понимала, что вокруг меня что-то происходит, и понимала, что нужно быть осторожной.
— Я? — Кристина пьяно хохотнула. — Все крутится вокруг тебя, а ты…
— Что происходит, Кристина? — из кабинета вышел Валера, а за ним Давид Нузгарович. — Лена?
— Я жду обеда, Валер! — мне стоило это израненных ладоней моими же ногтями. — С утра не ела ничего.
Мои розовые от волнения щеки и взъерошенный вид добавляли искренности. Чего мне стоило смотреть на брата и его спутника, не представляла вся актерская труппа Большого театра.
— Да, мы голодны! — пропела Кристина и посмотрела на меня испуганными глазами.
— Пойдемте к столу! Мы с Леной обсуждали, как проведем вечер.
— Может, ты пойдешь обуешься и поменяешь одежду? — Валера неодобрительно посмотрел на мои ступни в розовых носках.
— Не стоит ее заставлять, — оборвал его Давид Нузгарович. — Это очень мило. По-домашнему.
Я посмотрела в его странные глаза, в которых таилась загадка и опасность, и, мило улыбнувшись, ответила брату:
— Конечно, я переоденусь. Минутку.
Глава 4
Взбежав по ступенькам, я захлопнула за собой двери своей комнаты и принялась лихорадочно думать. Как же мне поступить? Во-первых, нельзя выдавать, что я что-то знаю или догадываюсь. Во-вторых, нужно продержаться до завтра и спокойно уехать — решать эту проблему я буду уже дома. Если я убегу ночью, они сразу поймут, что я что-то услышала и последуют за мной. Нужно быть хитрее этих ужасных людей, двое из которых были моими родственниками.
Переодевшись в симпатичное шерстяное платье шоколадного цвета, я собрала волосы в хвост и, изобразив на лице бодрость и радость, спустилась вниз.
— Хорошо выглядите, Лена, — произнес Давид Нузгарович, стоило мне только войти в гостиную. — Вы, видимо, похожи на свою мать?
— Да, именно на нее, — ответила я и присела на стул, единственный возле неприятного мне человека. — Но вот только ее красоты во мне нет ни капли. К сожалению.
— Зря вы так думаете, — он слегка наклонился ко мне. — Ваша красота — совершенна. Пусть она не подходит под общепринятые стандарты, но, поверьте мне, вы — идеальная женщина, и ваша внешность приятна для мужского взгляда.
Мне стало неприятно, будто он сказал мне не комплимент, а залез под юбку своими волосатыми пальцами.
— Спасибо! — я смущенно заулыбалась, надеясь, что на моем лице написано, как мне приятно. — Как хорошо вы сказали!
— Я сказал правду, милая, — Давид Нузгарович легонько погладил меня по спине, и я чуть не захлебнулась от отвращения.
Мы принялись за еду, но мне стоило огромных усилий проглотить хоть кусок, сидя рядом с этим ужасным, гадким человеком.
— Может, останешься, погостишь недельку? — Валера отложил вилку и снова взялся за вино.
— Я бы с удовольствием, но дома меня ждет кот, — ответила я, мысленно поблагодарив своего поклонника за возможность так легко отделаться.