– Только не я, дорогая. Ты же видела, как меня тестировали.
– Угу. Но ты изрядно постарался и на шоу Дипесо. За все двадцать лет этот парень ни разу не проявил искреннего чувства, кроме презрения, а ты заставил его плакать. Того и гляди, это попадет в учебники истории. – Она накрыла своей рукой его руку, гладившую ее пальцы. – Почему ты именно на передаче объявил о создании MRA? Почему не в новостях?
– Какие новостные передачи ты знаешь с аудиторией в шесть миллиардов? В прямом эфире. И помножь на два. Как только новость распространится, к завтрашнему дню это шоу посмотрит каждый житель Солнечной системы. – Он замер. – Боже, как приятно это сказать. Житель Солнечной системы. Мы – первое поколение в истории человечества, которое действительно может так сказать.
– Не знаю, зашла бы я так далеко, чтобы считать нас с тобой принадлежащими к одному поколению, – с сомнением сказала она.
– Значит, я старик, покушающийся на твою молодость, Элис? Так ты обо мне думаешь?
Она показалась удивленной.
– Должно быть, я очень наивна. Я не понимала, что ты на что-то покушаешься.
Он пожал плечами.
– Тогда ты наивна. Я покушаюсь на тебя и всерьез.
– Вот как?
– Вот так.
Она отвела глаза.
– Я не могу стать ею, ты же знаешь.
– Ты даже не похожа на нее. Разве я когда-нибудь дал тебе повод так подумать?
– Ни разу… осознанно. Но есть что-то… Даже когда мы близки, дистанция существует, Ли.
– Но разве мы не сможем преодолеть ее?
– Не знаю.
– Ну, почему бы не пожениться и не попытаться?
– Что?
– Что слышала.
Она посмотрела на него так, словно он был одной из тех чернильных клякс, которые она держала в своем кабинете как произведения искусства.
– Идет, – тихо сказала она. – Если ты меня любишь, тогда давай.
– Я тебя люблю.
– Я тоже люблю тебя, Ли, – она сделала глоток из своего бокала, все еще выглядя несколько встревоженной. А потом улыбнулась. – Но какой медовый месяц сможет сравниться с нашей первой ночью?
– Дорогая, я сделаю все, что в моих силах.
Он покинул Лос-Анджелес, чувствуя себя в хорошей форме, но это ощущение быстро испарилось во время ночного перелета в Женеву – по мере того, как начала проявляться реакция людей. Привычные обвинения в игре на публику – все они мечтали, чтобы самим так вести себя перед зрителями. Это было тривиальным. Но некоторые отклики на MRA были тревожными. Не совсем неожиданными, но тревожными.
Он прилетел в Женеву ранним утром и сразу же отправился на работу – самый лучший способ бороться со сменой часовых поясов.
Том Нгуйен ждал его в офисе.
– Я и подумал, что вы приедете сегодня.
– Да уж. Что случилось?
– Созывают вновь.
– К черту. Что еще?
– У меня есть ощущение, что вы знаете.
Ли зевнул, налил себе чашку кофе и протер глаза.
– Да, но у меня в мозгах сейчас полная каша. Уверен, что ты справляешься со всем как всегда наилучшим образом. Голосование?
– На десять процентов лучше, чем ожидали, как говорят наши источники.
– Вот видишь? Я же говорил, что мне нужно идти к Дипесо.
Том неохотно кивнул.
– Все могло не сложиться, хотя… ладно, все сработало. Слеза стала главной новостью повсюду.
Ли сделал глоток кофе.
– А все Констанс, благослови ее бог. Это ее дар. Не то что бы он был ей нужен – она и без того так привлекательна и мила, – но наши тесты показали, что она П12, достаточно мощный телепат, чтобы выжать слезу из любого, если понадобится.
Том покачал головой.
– Что вы ей сказали?
– Я сказал ей, чтобы она заставила его заплакать, и что она будет проклята, если не справится. Дьявол, у меня самого увлажнились глаза – видимо, я находился в радиусе действия ее поля.
– Ли, это по-настоящему опасно. Если кто-нибудь заподозрит…
– Не заподозрят, потому что не захотят этого. Конечно же, фанатики будут говорить об этом, и тем самым оттолкнут всех остальных. Понимаешь, общественное мнение на самом деле не поляризовано – во всяком случае, в большинстве регионов. Раньше люди испытывали двойственное отношение к телепатам, а теперь – нет. Им стыдно за самих себя. Они хотят помочь. И самое лучшее в этом то, что они смогут и помочь, и одновременно отстраниться от чтецов мыслей. Они будут звонить своим сенаторам. Голосование пойдет так, как мы хотим.
– Державы, не входящие в Содружество, готовы разорвать вас. Они заявляют, что не отдадут своих телепатов.
– Посмотрим – это вопрос прав человека. А что насчет членов?
– Каждый хочет проводить собственную политику. Российский Консорциум и Амазония прикладывают бездну усилий. Оба хотят голосовать против вас – возможно, еще и Китай. Вы проскочите благодаря большинству, но позиции MRA очень шаткие. Мы не можем позволить себе ни единой ошибки.
Несколько минут Ли пристально изучал своего помощника.
– Том, ты хоть немного спал?
Том моргнул.
– Чуть-чуть.
– Позаботься о себе. Ты мне нужен, – он сделал еще один глоток кофе. – Есть движение на других фронтах?
– Пусто. В двадцатые годы военные разных стран проводили эксперименты для развития пси-способностей, пригодных для использования, но никто ничего не добился. За последние сто лет – пустота.
– Черт побери, но кто-то сделал это. Если не страна, так корпорация. Должны же остаться какие-то свидетельства – помимо самих телепатов. А телепаты Токаша ничего не откопали?
– Ничего. У каждого телепата, которого они просканировали, было нормальное детство, не считая способностей, и никаких особых связей и знакомств, кроме ожидаемых. Если они являются частью какого-то обширного заговора, то концы очень хорошо спрятаны.
– Мы что-то упускаем.
– Несомненно.
– Это важно, Том. Я хочу оседлать тигра, а не обнаружить через десяток лет, что моя голова лежит в его пасти.
– Ваша и моя, сенатор.
Глава 5
Блад следила за шоу Дипесо со все возрастающим интересом. Сухой аризонский ветер проникал в открытую дверь, принося с собой хриплое карканье ворона.
– Любопытно, Кроуфорд, часом, не один из нас? – пробормотал Тил. – Кажется, он слишком хитер для нормала.
– Нормалы вовсе не тупы, – сказала Блад.
– Даже не похоже на тебя.
– А мы не настолько умны. Там, на Аляске, у меня бывали неприятные моменты. Не напоминай мне о них. Высокомерие погубит нас.
Зашевелилась свернувшаяся в клубочек на кушетке Мерси.
– Как теперь мы сможем спрятаться – у них ведь есть тесты?
Блад пристально посмотрела на нее.
– Вопрос на самом деле таков: а хотим ли мы прятаться?
Тил откинулся назад на стуле.
– Что ты хочешь сказать?
Блад равнодушно пожала плечами. "Где же Манки?"
"Ты же знаешь Манки. Пошли его за зеленью, а он вернется в сопровождении всех копов этого городка. (пауза) Почему ты поставила блок? Разве мы не семья?"
"Семья. Я просто не знаю, что я думаю. Я хочу разобраться сама, прежде чем…"
Кто-то стоял у двери. Манки и кто-то еще, некто закрытый и заблокировавшийся сильнее, чем все, к кому прикасалась Блад. Она опустила руку в карман и дотронулась до пистолета.
Манки просунул голову в дверь. "Общий привет, всем здрасьте".
"Манки, говори. Мерси…"
"Ага. Как будто ты и Смоук говорили, когда я пришел".
Он прокашлялся.
– Послушайте, ребята, я кое-кого привел. Заходи, приятель…
В дверь робко вошел мальчик лет шести. Смугловатая кожа и овал лица позволяли предположить наличие испанской или латиноамериканской крови – нередкой во Флагстаффе note 14 – но его коричневые волосы имели золотистый оттенок.
– Манки, что ты творишь?
– Эй, Блад, он один из нас. И сильный. Чувствуешь этот блок?
– Чувствую. С каких пор ты начал подбирать бродяг?
– С каких пор мы прекратили это делать? – прорычал Манки с яростным негодованием, нетипичным для него. – Он просто бродил по улице со старухой из индейцев, – совсем слабенькая, но с ветерком. Я попытался привести ее с собой, а она просто толкнула мальчишку ко мне. Просканировал ее, и она смоталась, так что многого я не узнал. Кажется, пару месяцев тому назад она нашла парнишку в пустыне.