— Хмм.
Лео вскинул брови.
— Вы с Гемитеей встречались когда-то? Когда ты услышал её имя, тебе как будто между ног врезали.
— Лео Вальдес, за четыре тысячи лет мне никто не осмелился врезать между ног. Если ты о том, что я выглядел слегка шокированным, то это из-за того, что я знал Гемитею как молодую древнегреческую принцессу. И мы никогда не были парой. Впрочем, именно я сделал её бессмертной.
Взгляд Лео переместился на Джозефину, вернувшуюся к своей сварочной работе.
— Я думал, все охотницы становятся бессмертными, принеся клятву Артемиде.
— Ты не так понял, — произнёс я. — Я сделал Гемитею бессмертной до того, как она ушла к охотницам. Фактически я превратил её в богиню.
Глава 5
Слушай мой рассказ!
Или лучше отрублюсь.
Рухну на койку
ТАК Я НАМЕКНУЛ ЛЕО, что ему стоит пристроиться у моих ног и восхищенно внимать моей истории.
Но вместо этого он махнул рукой в сторону мастерской:
— Ясно. Пойду гляну, что там в кузнице.
И оставил меня в одиночестве.
Эти современные полубоги. В их неумении надолго сконцентрироваться я винил общественные медиа. Если ты не можешь выделить время, чтобы послушать божественные речи, это просто печально.
К несчастью, история хотела, чтобы ее помнили. Голоса, лица и чувства трехтысячелетней давности нахлынули на меня с такой силой, что я почти сломался.
На протяжении нескольких недель нашего путешествия на запад эти видения наяву повторялись с тревожащей частотой. Возможно, это было результатом попытки моей несовершенной нервной системы обработать божественные воспоминания. А может, Зевс хотел наказать меня этими вспышками воспоминаний о моих самых впечатляющих неудачах. Или просто существование в смертном теле сводило меня с ума.
В любом случае, я едва добрался до ближайшей койки, перед тем как вырубиться.
Я смутно осознавал присутствие Лео в одних трусах и Джозефины в костюме сварщика, стоящих у сварочного аппарата и обсуждающих проект, над которым работала Джозефина. Казалось, они совсем не замечали моих страданий.
А потом воспоминания поглотили меня.
Я парил над древним Средиземным морем. Сверкающие голубые воды растянулись до самого горизонта. Теплый соленый ветер подхватил меня и понес прямо к белым скалам Наксоса, возвышающимся над волнами прибоя, словно ряд китового уса.
Где-то в трехстах ярдах от города две девушки спасались бегством от вооруженной толпы. Они бежали прямиком к краю скалы. Их белые платья и длинные темные волосы развевались на ветру. Несмотря на то, что они были босые, скалистая местность не замедляла их. Загорелые и гибкие, они явно привыкли к бегу на открытом воздухе, но теперь бежали в тупик, прямиком к своей смерти.
Во главе преследующей их толпы бежал тучный мужчина в красных одеждах, он кричал и размахивал ручкой от разбитого керамического кувшина. На его лбу сияла золотая корона, а по седой бороде стекало вино.
Я вспомнил его имя — Стафил, царь Наксоса. Сын Диониса. Стафил унаследовал все худшие черты своего отца и ничего от его любви к вечеринкам. И сейчас в пьяной ярости он кричал что-то о том, что его дочери разбили его лучшую амфору с вином и, естественно, он должен их убить.
— Я убью вас обеих! — кричал он. — Разорву на части!
Эм… если бы они сломали скрипку Страдивари или позолоченную губную гармошку, я бы мог его понять. Но кувшин вина?
Девушки бежали, призывая на помощь богов.
Обычно подобное меня не заботило. Люди постоянно просят у богов помощи и почти никогда не предлагают ничего интересного взамен. Скорее всего, я бы просто посмотрел на это, подумав: «О, бедные, какой ужас. Оу! Наверное, это больно!». И отправился бы по своим делам.
Однако в этот день я парил над Наксосом не просто так. Я был в пути, чтобы встретиться с чертовски прекрасной Рео, старшей дочерью царя, в которую был влюблен.
Ни одна из девушек на скале не была Рео. Я узнал в них ее младших сестер — Парфенос и Гемитею. Тем не менее, я сомневался, что Рео будет рада, если я не помогу ее сестрам по пути на наше свидание. «Эй, крошка, я как раз видел, как твоих сестер преследовали, и они прыгнули со скалы, разбившись насмерть. Хочешь, посмотрим фильм или еще что-нибудь?»
Но если я помогу ее сестрам вопреки желаниям их одержимого убийством отца, да еще и перед толпой свидетелей — это потребует божественного вмешательства. Надо будет заполнить бланки, а три Мойры потребуют каждый в трех экземплярах.
Пока я размышлял, Парфенос и Гемитея неслись к обрыву. Они должны были понимать, что им некуда бежать, но не думали останавливаться.