— Не беспокойся о нем, дорогой. Ему нравится смотреть.
Она хрипло хихикнула, словно в ответ на собственную шутку. Уриэль излучал тихую ярость даже отсюда. Я даже, бл*ть, не хотел знать обо всех пытках и унижениях, которые он перенес в этом месте.
Я подошел к ней поближе, к бару с множеством графинов с ликером и вином, снял свою кожаную куртку и бросил ее на фиолетовый замшевый диван в ее гостиной. Она сделала глоток алкоголя и улыбнулась.
— Он меня не беспокоит. До тех пор, пока он не захочет присоединиться.
Маниакальный смех.
— Не сегодня. Он дуется. Сегодня утром мы поссорились.
К этому времени я уже стоял прямо перед ней. Я оперся обеими руками о стойку бара по обе стороны от нее. Ведьма откинула голову назад, чтобы посмотреть на меня.
— Я думал, мы собирались вести переговоры.
— Так и есть.
Она повернулась так, чтобы поставить бокал с вином на стойку бара. Без колебаний она сняла с моего глаза повязку и отложила ее в сторону, затем провела пальцами по шраму, ее совершенное лицо напряглось от вожделения, практически пускало слюни.
Я съежился, не желая, чтобы ее чертовы руки касались меня, но мне нужно было довести это до конца. Нужно подойти ближе.
— Это, должно быть, было больно, — сказала она с придыханием.
— Ты себе даже не представляешь насколько.
Ее взгляд переместился на глаз, который я оставил. Мой рот был полон вытянутых клыков, мой зверь рыскал в этой пьянящей атмосфере, ожидая знака, чтобы напасть. Ее руки скользнули мне на плечи, когда я прижал ее тело к стойке бара, скользнув бедром между ее ног.
Она ахнула.
— Так, каковы ваши условия, милорд? Если тебе не нужны дракулсы, то чего ты хочешь?
Игры. Все эти гребаные игры. Неужели мне действительно так долго нравилось играть в этом мире? Не могу поверить, что я не умер от скуки, однообразия, отвращения.
Аня. Прекрасная Аня. Пришлось пройти через это, чтобы вытащить нас отсюда целыми и невредимыми.
— Я хочу трахнуть тебя в твоей постели, ваша светлость. И я хотел бы получить ответное приглашение, — сжимая ее волосы в своих руках, пока я не почувствовал, что это больно, сказал я. — Если вы сочтете меня удовлетворительным.
Ее глаза остекленели от темной похоти.
— Если, конечно, твой хозяин позволяет тебе играть с другими.
Похоть немного поредела, сменившись чем-то более жестким, более темным.
— Владек не мой хозяин. У меня нет хозяина.
— Пока я не прижму тебя к себе.
Она действительно захныкала. Я точно знал, как достучаться до таких, как она, тех, кому требовалось безжалостное доминирование, чтобы кончить. Я играл в эту игру гораздо дольше, чем она. Мне было тысячи лет.
— Кажется, ты знаешь меня гораздо лучше, чем я знаю тебя, — прошептала она.
— Каждый демон с членом отсюда до Лондона слышал рассказы о прекрасной, очаровательной Лизабет. Я слышал слишком много. Я хотел посмотреть своими глазами и потрогать своими руками.
— И были ли эти рассказы правдой?
— Действительно.
Я ослабил хватку в ее волосах, массируя кожу головы медленными кругами, давая ей немного почувствовать нежность. Ее глаза закатились от удовольствия.
— Мы договорились, Лизабет?
— Да, — выдавила она.
Я перекинул ее через плечо, как пещерный человек, и направился к кровати, не слишком нежно кинув ее туда. Она усмехнулась, задыхаясь от предвкушения. Заползая вверх по ее телу, я положил свою металлическую руку ей на живот. Она втянула в себя воздух.
Проглотив кислоту, пытающуюся выползти из моего бурлящего желудка и подняться к горлу, я сделал то, что должен был сделать, сожалея, что уже запятнал свою совесть.
— Как насчет поцелуя для папочки?
Ее руки были в моих волосах, дергая меня вниз. Ее язык оказался у меня во рту, скользнув по моим клыкам, прежде чем я успел моргнуть.
Каждой клеточкой внутри меня, которая была другой, которая прошла сквозь тьму, держась за мою силу, как за спасательный круг к потерянному раю, я призвал ее вперед и влил ей в горло. Электрический гул, который ожил от толчка энергии, вернул ее из фантазий о сексе сюда и сейчас, и к опасности слишком поздно. Прижав свой рот к ее губам, когда ее золотистые глаза ярко вспыхнули от сводящей с ума ярости, я выплеснул яростную волну эссенции, пока она не задохнулась. Отдернувшись назад, она вцепилась мне в грудь, но я прижал ее запястья, пока она боролась с вторгшимся веществом, схватившим ее, как когти дракона.
— Повинуйся. — приказал я. — Успокойся.