Когда ветка ударила его по плечу, Тарзан понял, что существо, вонзившее в него когти, было большой птицей — орлом. Но клюв ударил не по нему, а по маленькой обезьянке.
Позже Тарзан понял, что произошло. Орел, пролетая над навесом джунглей, упал и схватил обезьяну. Однако его добыча повернулась незадолго до того, как орел схватил ее за спину. Когти впились обезьянке в грудь. Но обезьяна, вместо того чтобы быть парализованной шоком, принялась отбиваться.
Вместе они упали на Тарзана. Обезьяна вырвалась на мгновение. Орел ударил когтями, и острые как бритва когти располосовали живот Тарзана.
Тарзан упал на сук ниже, перевернувшись. На этот раз лицом вперед. Обезьяна укусила орла. Орел схватил одну из рук обезьяны в клюв, почти откусив.
Затем все они рухнули на следующий толстый сук. И обезьяна и орел оказались между Тарзаном и ветвью. И их всех отбросило. Человек-обезьяна все еще не мог восстановить дыхание. Но орел был сильно ранен или убит ударом. Он перестал клекотать. Плакала только обезьяна, но она орала так же шумно, как большая стая ее здоровых собратьев.
Орел, когти которого впились в живот Тарзана, свисал с него. Однако его клюв раскрылся, и обезьяна выпала. К счастью, удар с третьей ветви был смягчен для Тарзана. Сначала обезьяна, затем орел поглотили удар. Тем не менее силы оказалось достаточно, чтобы Тарзан потерял сознание.
Что происходило дальше, он не знал.
ГЛАВА 8
Тарзан несколько раз приходил в себя и вновь терял сознание, хотя ненадолго. Во время каждого смутного пробуждения он чувствовал острую боль. Однажды он услышал голоса. Они звучали так, как будто исходили из какой-то глубокой пещеры. Один из них, казалось, не был человеческим. Великая обезьяна? Нет. Но что-то в голосе напомнило ему речь мангани.
Эти воспоминания ворвались в его разум, как только он пришел в себя полностью. Затем он понял, что еще не полностью восстановил свои чувства. Он чувствовал себя вялым. Когда он попытался сесть, он почувствовал себя так, словно его держали. То же самое произошло, когда он попытался поднять руку.
Хотя боль была тупой, она медленно пульсировала во многих местах его тела. Он был одурманен, хотя насколько, он не мог понять. Его спина была на чем-то относительно мягком, а голова была на подушке.
Где-то рядом громко запели. Он различил слова языка ндеси, а затем и понял несколько фраз. Они пели о победе. Но кого они победили? Его, конечно.
Он посмотрел вверх. Он был в большой палатке. Привязанный к походной кровати. Когда он посмотрел вниз, то увидел, что его путы были кожаными. Его пояс исчез. Вооруженный аскари стоял у входа в палатку. Рядом с Тарзаном стоял крупный белый мужчина с густыми черными усами.
Тарзан фыркнул. С запахами людей смешались запахи сильного мыла, йода и засохшей крови.
Мгновение он не мог вспомнить имя человека с усами. Эта медлительность, возможно, была вызвана тем, что ему вводили обезболивающие препараты. Он надеялся, что это так, а не что-то хуже. Возможно, это произошло из-за раны на голове.
Тем не менее его голова болела страшно. В последний раз так больно было, когда он впервые пробовал восхитительные новшества цивилизации. Это было вскоре после того, как он отправился в Париж со своим первым другом-человеком, лейтенантом Полом д'Арно из французского флота. Человек-обезьяна выпил так много вина, что, как выразился д'Арно, он испытал похмелье десяти тысяч дьяволов. После этого вечера Тарзан иногда пил вино, но делал это в меру.
Ага! Мужчину звали Хелмсон. И он не был другом Тарзана.
Хелмсон, увидев открытые глаза человека-обезьяны, подошел к его кровати. Охотник улыбнулся. Очевидно, он был счастлив. Потом он заговорил с мягким южным произношением. Это несколько отличалось от речи жены Тарзана, Джейн, уроженицы Балтимора, штата Мэриленд.
Хелмсон поднял три пальца, спросил:
— Сколько?
— Четыре?.. Шесть?..
Американец оскалился.
— Пока ты валялся в отключке, я посмотрел твои глаза. Я не врач, но у меня большой медицинский опыт. Твои глаза выглядят хорошо.
— Я видел то, что сказал.
— Думаю, ты коварный ублюдок и лжешь. В любом случае ты себе ничего не сломал. У тебя толстые кости. Возможно, самые толстые из всех, кого я когда-либо видел. Как у кроманьонца. Думаю, с тобой все будет в порядке. Есть ли место, где тебе больнее, чем в других?
— Нет.
— За все мои многие годы в Африке, где происходят самые странные вещи, я никогда не видел ничего подобного! — вздохнул Хелмсон, потом он усмехнулся и продолжил: — Абсолютно ничего! Кто бы мог подумать, что орел нападет на обезьяну, а ты окажешься прямо под ними и они тебя собьют? Это был орел-рыбак. Они даже не охотятся на обезьян, насколько я знаю. Странно, очень странно. — Он снова усмехнулся. — И это чудо, что ты не был убит падением. Один из аскари видел, как орел напал на тебя, и видел, как ты упал. Ты приземлился на большой сук, упав с высоты сто футов на ветку примерно в пятидесяти футах от земли. Тебя спасло то, что ты падал сквозь густые сплетения ветвей. Ты попал прямо к нам в руки!