Тарзан не видел причин говорить. Он не помнил, как приземлился.
— Боги покинули тебя. Но они пожалели и спасли тебя для меня. Возможно, зря. Я не знаю, какова будет твоя конечная судьба. В любом случае это не мое дело. Ты был близок к тому, чтобы уничтожить экспедицию, ввергнув моих людей в панику. Они бы бросили меня, оставили бы в джунглях. Но я сплотил их, и не пришлось стрелять ни в кого, чтобы сделать это. Значит, удача на моей стороне. Мы были почти прямо под тобой, когда все это случилось. Теперь ты схвачен, а боевой дух у моих охотников очень высок. Скоро мы выберемся из этих забытых богом мест.
«Слишком много говорит, — подумал Тарзан. — Но это не значит, что он не опасен».
— Как вы меня нашли? Вы все были в бешенстве, чтобы уйти, и…
Хелмсон не ответил на этот вопрос. Вместо этого он сказал:
— Думаю, что все будет в порядке. Мы перенесем тебя через несколько дней, может быть, даже раньше. — Он наклонился ближе к лицу Тарзана. Его дыхание пахло виски. Белки его голубых глаз покраснели. — Твой колчан и лук были под тобой, когда ты приземлился. Они помогли смягчить удар, хотя создается впечатление, что лук на твоей спине впечатался в нее по самое не могу. Твой лук оказался сломан. И цилиндр, который ты спрятал в колчан, был сплющен. Я снял крышку и выправил эту штуковину, и нашел там карту и рукопись на пергаменте. — Он сделал паузу. Человек-обезьяна не ответил. — Текст на испанском шестнадцатого века, но я смог разобрать большую его часть. Увлекательно. Если это правда, а не бред, вызванный лихорадкой. Город, созданный Богом! Голос лягушки-призрака! Время! Что все это значит?
— Я не знаю, — сказал Тарзан.
— Но ты собирался узнать, не так ли?
Человек-обезьяна молчал.
— Конечно, после того, как ты нашел бы свою жену! И спас бы ее от немцев, или отомстил за ее смерть! — добавил Хелмсон.
Тарзан задумался, где и как Хелмсон получил эту информацию. Предполагалось, что сведения о том, что Тарзан отправился в Бельгийское Конго, чтобы выследить Джейн и ее похитителей — военная тайна.
— Что ж? — продолжал Хелмсон. — Как насчет этого? Снова я спрашиваю, что все это значит? Глаза сверкающего дерева? Темное сердце времени?
— Вы знаете об этом столько же, сколько и я — ответил человек-обезьяна.
— Правда? Послушайте. Вот другие экзотические ссылки на карте. Проклятый испанец мало рассказал о них в рукописи. Мартильо, очевидно, планировал расширить ее, когда вернется. Но вот несколько мест на карте, помеченных «оро». Это по-испански золото…
— Захватывающе. Но не настолько интригующе, как «… более чем мертвые…», «…вулканическая гора… и «великая мать змей». А еще… «Беспричинный причинник, также известный как Нежелательный даритель нежелательных»? Он «…происходит от зверей и сам по себе отчасти зверь…»? Кто или что, черт возьми, это может быть? Звучит зловеще, не так ли?
— Я сказал, что ничего не знаю об этом.
— Должно быть, ты приблизительно выяснил, где находится этот район, — продолжал Хелмсон. — Карта очень грубая. Но Мартильо описал, сколько дней идти с побережья. Где бы ни находилось место, оно к югу отсюда. Трудно сказать, сколько миль, но если ты пошел бы по этим рекам, то вышел к ориентиру, горе, называемой Великой Матерью Змей. К югу от нее… Да, это можно сделать… После того, как я доставлю тебя заказчику, я последую по этой карте, даже если она может оказаться плодом бреда умирающего… Так скажешь мне, где взял этот цилиндр?
— Это не твое дело, — ответил Тарзан. Но его мысли уже вернулись назад, ко времени всего несколькими неделями ранее.
Тарзан пересек пустыню к западу от немецкой Восточной Африки. Почти умирая от жажды, он натолкнулся на скелет огромного человека. Тот все еще был одет в железную кирасу и железный шлем, которые носили иберийские солдаты в шестнадцатом веке. Медный цилиндр возле останков содержал пергаментную карту и рукопись, написанную на языке, который он посчитал испанским или португальским. Тогда Тарзан не смог прочитать рукопись, на карте были непонятные для него символы. Любопытный по природе, Тарзан заменил пергаментные листы в цилиндре и сунул его в свой колчан.