— Это настоящая сага. Эпопея. Значит… Этот человек, которого мы ищем, этот Грейсток…. Это создание, которое мы преследуем — человек или какое-то мифическое чудовище… Очевидно, я не заслуживаю доверия. Может быть, так. До сих пор я никогда не верил в существование этого Тарзана. Верил в него не больше, чем в лепреконов. Но… если то, что вы говорите, правда… У меня нет причин сомневаться в ваших словах… Тогда я задаю себе сложный вопрос, который должен иметь жесткий ответ. Я не трус, и я убью человека, который говорит, что я трус. Но я много слышал об этом Тарзане, хотя я не верил ни во что из этого. В любом случае есть вопрос… Должен ли я преследовать эту полуобезьяну, скорее всего, рискуя убить ее или быть убитым? Должен ли я придерживаться своего обещания и идти ловить его, будь он человеком, дьяволом или зверем, или всеми тремя? Заработать на всю оставшуюся жизнь и выпивать только лучшее виски. Но каковы мои шансы получить эту награду? То, что вы мне рассказали, заставляет меня сомневаться, что мои шансы велики.
— Вам решать, пойти со мной или вернуться в Найроби, — фыркнул Хелмсон. — Вы свободный человек.
— Свободный? У меня есть приказ работать под вашим началом, но вы — человек, которого человек-обезьяна до сих пор одолевал.
— Я все равно продолжу погоню… — заверил американец.
Фицпейджел нахмурился. Затем он улыбнулся. Он сказал:
— Вот моя рука, сэр. Один ваш день и я весь ваш. Тогда уже нет пути назад. И вместе, может быть, мы сможем сделать то, что ни один не мог сделать сам по себе.
Они пожали друг другу руки, восхищаясь силой хватки друг друга. Но Хелмсон подумал, что ирландец слишком толстый. И говорил он с акцентом. Почему? Чтобы он мог заставить других поверить, что он клоун, сценический ирландец? Таким образом, они склонны будут недооценивать его.
Тогда Фицпейджел сказал:
— Одна вещь, которую я не понимаю. Как, во имя дьявола, мы можем найти Грейстока в этом воющем зеленом аду?
Хелмсон улыбнулся:
— Оставь это мне.
Бал для сбора денег на военные действия проводился в особняке на берегу реки Гудзон у одного из очень богатых друзей Стоункрафта. Было около десяти вечера, когда Стоункрафт стал собираться домой. Кто рано встает и так далее.
Через минуту музыка и танцы будут остановлены хозяином. Затем он представит остальным гостям человека, которого все и так очень хорошо знают. И тут мультимиллиардер объявит, сколько денег было собрано этим вечером. После чего он объявит, что сам пожертвовал два миллиона долларов. Прежде чем аплодисменты смолкнут, он выйдет из дома…
Слуга тихо прервал его, вытащив из круга поклонников. Или, как он считал, прихлебателей-паразитов. Слуга протянул серебряный поднос. Стоункрафт взял конверт и открыл его. На дорогой бумаге было отпечатано короткое сообщение.
Раскодированное, оно гласило:
Хелмсон и Фицпейджел объединились. Очень плохие новости. Грейсток сбежал. Группа Хелмсона развалилась. Фицпейджел спрашивает, должен ли он оставить Хелмсона или продолжить поиски с Хелмсоном?
Стоункрафт побледнел. Нахмурился. Затем покраснел. Люди вокруг него задавались вопросом, означает ли это плохие новости для фондового рынка. Если так, то скажет ли он им, что случилось? Будут ли они разорены? Или на сей раз обойдется?
Магнат ничего не сказал. Он стоял на месте. Что-то важное гоняло его мысли по кругу. Что? Что? Но великий человек, так и не сказав ни слова, поклонившись им, ушел. Ни слова, ни слова! Это должно быть очень серьезно!
Это было серьезно. Но это не имело ничего общего с ними.
Стоункрафт задавался вопросом, должен ли он организовать еще одну экспедицию. Она будет отправлена в Бельгийское Конго по следу Джейн Клейтон, леди Грейсток, и ее похитителей. Найти их будет нелегко, но гораздо проще, чем поймать лорда Грейстока.
Затем, если ее поймают, ее можно использовать, чтобы заставить Грейстока сдаться и раскрыть свои знания о тайне. Тайные слова ярко горели в голове миллиардера. Единственное, что действительно стоит иметь. Получив тайное знание, он сможет получить все, что захочет.
ГЛАВА 12
Тарзан сначала не понял слова, которое произнес бен-гоутор. Хотя оно звучало знакомо. Но звуки, казалось, доносились издалека. И если это был английский, он определенно был искажен при передаче.
Опять руки вокруг горла Тарзана ослабили хватку, но они не исчезли. Он смог дышать. Хотя человека-обезьяну придавил большой вес существа и его зловоние заставило его кишечник, казалось, извиваться как змея, рев в его ушах утих.