Тарзан не был склонен к долгим раздумьям. Подобно шите-ворону, он быстро оценил ситуацию и немедленно начал действовать. Он знал, что тот, кто приближался, все еще находится на расстоянии не менее пятидесяти ярдов. У Тарзана было достаточно времени, чтобы нанести удар, а затем уйти.
Он снял лук с застежки на колчане. Он натянул лук, а затем наложил стрелу на тетиву из жилы леопарда. Лица обоих ндеси были обращены к нему. Хотя он не мог их слышать, потому что панд-гром, величайший из всех создателей шума, ревел во весь голос, Тарзан лишь видел, как двигались их рты. Они, казалось, рассуждали. О чем? Вероятно, о том, должны ли они остаться здесь и дождаться другой возможности поймать его, или, как подсказывал им здравый смысл, им пора выбираться из этого опасного места.
Повелитель джунглей принял решение за них. Его стрела вошла прямо в рот, скользнула глубоко в горло одного из следопытов ндеси. Тот упал. Оставшийся в живых застыл на секунду, затем побежал. Когда он увидел первых людей из приближающейся группы, он остановился, повернулся и указал в направлении, откуда сбежал.
К тому времени Тарзан, двигаясь по среднему ярусу леса, оказался прямо над остальными охотниками. Теперь они были под ним, сбившись в плотную кучу. Он лежал на середине огромного сука и смотрел на них сверху вниз.
Ах, сколько раз он делал это за свои почти тридцать лет жизни! Он всегда чувствовал себя уютно и безопасно, хотя знал, что опасность — его спутница, более близкая, чем могла быть даже жена. Тем не менее опасность всегда была готова развестись с ним, бросить его в пасть всегда голодного существа, того, кто был достоин имен «Ужасный охотник» или «Пожиратель всех вещей, включая космос и материю»…
Внизу было четверо черных и четверо белых. Несомненно, в их лагере намного больше людей. Должны были быть носильщики, тащившие запасы еды, палатки, лекарства и боеприпасы. В отличие от Тарзана, эти люди не могли выжить без запасов в тропическом лесу. Хотя жизнь бурлила вокруг них, они бы голодали.
Внезапно буря обрушилась на крышу джунглей чуть выше наблюдателя и наблюдаемого. Сильный ветер усилился до жуткого урагана. Бледный свет стал почти черным, как полночь. Ара-молния сверкнула в темноте; панд-гром гремел громче с каждой секундой. Массивный сук под Тарзаном закачался. Тарзан цеплялся за углубления в толстой коре, а сук скрипел и стонал. Уша-ветер, был действительно злой. Уша обычно был таким в сезон дождей и штормов. И этот день ознаменовал начало сезона. С этого момента и до самого конца дождь будет биться в полог леса, по крайней мере один раз в день обязательно.
Однако обычно дождь выпадал незадолго до заката. А сейчас солнце все еще было достаточно высоко в небе. Но эта буря была поистине чудовищной.
До того, как начался потоп, Тарзан снял тетиву с лука и положил в колчан. Оттуда он вытащил и развернул мешок из мягкой, хорошо обработанной и хитро сшитой леопардовой кишки. Он спрятал колчан и острые наконечники кремневых стрел в этот непромокаемый мешок, завязал его и вернулся к наблюдению за людьми. Во мраке бури он мог видеть их только тогда, когда вспышка молнии озаряла джунгли.
Люди, вместо того чтобы идти к убитому ндеси, вернулись туда, откуда пришли. Головы их были опущены, плечи сгорбились, их ноги скользили на мокрой листве. Они то и дело спотыкались. Листья и ветки падали вокруг них и на них.
ГЛАВА 2
Даже плотная зеленая крыша тропического леса не смогла смягчить ярость бури. Тарзану было неуютно. Казалось, буря хочет разрушить джунгли. Ее свирепая сила определенно намного превосходила любой шторм, который он до сих пор испытывал. И ему казалось, что она может быть предвестником грядущих худших событий.
Тарзан, как обычно, не стал сидеть на месте, пока буря не прошла. Несмотря на адский грохот, на гнущиеся под ударами ветра деревья и проливной дождь, Тарзан поднялся на ноги. Затем он исчез среди лиан и ветвей на среднем ярусе леса.
Однако он двигался не слишком быстро и не слишком уверенно. Иногда он останавливался, потому что молния била прямо перед ним, ослепляя. Дважды она ударила в деревья неподалеку от Тарзана.
Челюсти бури были страшнее, чем челюсти нумы-льва, когда он голоден. Тарзан мог сражаться со львом, но он не мог сражаться с бурей. Разум подсказал ему, что пора укрыться. Прямо сейчас! Но, решив, что он последует за врагами в их лагерь, Тарзан не хотел отступать.