Еще много таких случаев могут быть приведены, но я думаю, что заключение слишком очевидно для нас, чтобы процитировать их. «Таинственный остров» — беллетристика, выпущенная профессиональным романистом, который, после некоторого редактирования рукописи профессора Ароннакса, чтобы гарантировать ее популярную продажу, решил извлечь выгоду из ее успеха, сочинив совершенно вымышленное продолжение и при этом реабилитировать довольно жестокого человека, рисуя его как байронического героя с золотым сердцем, полностью совместимого с литературной модой дня.
Мы должны отклонить это «продолжение» и вместе с ним всю историю про «принца Даккара».
Избавившись от «Таинственного острова» как от источника информации, давайте теперь обратим наше внимание к «Двадцати тысячам лье». Так как этот роман, кажется, просто литературная обработка мемуаров профессора Ароннакса, мы можем отнестись к нему с большим доверием. Однако мы должны быть более осторожными в восприятии интерпретации для романтической байронической ауры, которую Аронакс и Верн создали вокруг подводного пирата. Рассмотрим легенду о капитане Немо как благородном, но безжалостном, разочарованном идеалисте с золотым сердцем, который любит угнетенных, его команду в частности и кто обеспечил «ковчег убежища» для немногих избранных, с кем он связан узами взаимной преданности. Как Немо действительно рассматривает свою команду? В первую очередь, мы должны оценить, сколько человек находится на борту «Наутилуса». При внимательном чтении ясно, что у него не могло быть меньше двадцати четырех в изначальной команде, и, возможно, их было тридцать или больше. Жилые помещения для такой массы народа очень интересны. Описание пространства, в котором они, кажется, проводили практически все свое существование, не занятое их обязанностями, указывает, что это было помещение 22 фута на 16 футов. Если мы поделим весь объем на 24, великодушно оставив в центре объем 10 футов на 16 футов, где они могут помыться, хранить свою одежду, поесть, бездельничать и развлечься. Это условия трущоб самого грязного типа. Но возможно, капитан Немо, спальня которого описана как «тесная и почти… монашеская», жил при столь же спартанских условиях? Ну, его частный номер люкс, который команда никогда не посещала, состоял из следующих помещений в дополнение к его пятнадцатифутовой спальне; оборудованная столовая (15 футов длиной), среди прочего, с «изящными картинами» и с дубовыми и эбеновыми буфетами, хранящими «фаянс, фарфор и хрусталь неоценимой стоимости»; библиотека (также 15 футов в длину и шириной и высотой с само судно), где имелись диваны, обитые материей из Марокко, подвижные столы, огромный стол для периодических изданий, сигары, бронзовые пепельницы и коллекция из 12 000 книг; великолепный музей (30 футов на 18 футов) с настенными росписями, картинами большой стоимости — Рафаэлем, Леонардо, Тицианом, Рубенсом, и так далее (большей частью которой профессор Аронакс восхищался в галереях Европы), статуи из бронзы и мрамора, большой орган и фортепьяно, неоценимые коллекции морской флоры и фауны в великолепных витринах и жемчуга, часть из которого была больше, чем яйцо голубя, и который превзошел самый ценный жемчуг, до настоящего времени известный. С этим в его распоряжении, я думаю, что каждый видит, как капитану Немо удалось пережить трудности той скромной, почти монашеской спальни.
В любом случае описание не соответствует понятию о любящем наставнике, окруженном восхищенной группой помощников. Это действительно, однако, соответствует образу сибарита-капитана старомодного военного корабля, живущего в роскошных каютах и держащего в ежовых рукавицах команду жестких бойцов-головорезов, страх которых перед капитаном и ожидание богатой добычи могут сделать их готовыми вынести физический дискомфорт.
Об одном или двух озадачивающих событиях сообщает нам профессор. События, которые мы можем принять, но его интерпретация менее надежна. Однажды, когда капитан, помощник и профессор находятся на палубе, офицеры наблюдают через подзорную трубу объект, столь отдаленный, что профессор (чье зрение кажется нормальным) неспособен видеть даже пятнышко невооруженным глазом. Офицеры взволнованы, профессора и компанию загоняют на борт, субмарина уходит под воду и топит судно. Это факты; интерпретация Верна такова: капитан Немо при первом же наблюдении судна немедленно признал его по его флагу, как принадлежащий той неопознанной стране, которую он так ненавидел, и следовательно, таранил корабли таранной иглой, установленной на носу его подводной лодки. Все же, легко понять, что это не так. Если судно находилось так далеко, что профессор Аронакс был неспособен различить его вообще невооруженным глазом, как мог человек Немо даже с телескопом разглядеть цвета флага? Легко понять, что Немо заранее знал об этом судне и ожидал его! У подводного отшельника должны были быть информаторы на поверхности. И у этой гипотезы, есть подтверждение. Капитан, кажется, посвятил значительное усилие выкапыванию сокровищ с затонувших судов в заливе Виго. Приблизительно миллион долларов в золоте он послал на берег в пинассе[14] через посредника, некого Николаса Пески (моряк и ныряльщик, который посвятил большую часть своего времени плаванию с одного острова Киклад на другой). Этот человек имел доступ на борт «Наутилуса». Интерпретация, которую капитан Немо вложил в разум профессора — то, что он, друг для всех угнетаемых групп, дарит свое богатство критянам, которые в это время подняли восстание против турецкого правления. Факт — то, что он имеет привычку посылать часть своей добычи на берег и что у него действительно есть определенные связи с цивилизацией, которые могли снабдить его данными относительно графика грузовых судов… Теперь, методом Уотсона (так как мы не осмеливаемся присваивать методы Холмса) давайте посмотрим, к каким заключениям мы можем прийти касательно Немо: