Эдмунд Харфорд выглядел возмущенно, но в глазах было сожаление. Он развернулся и зашагал прочь, осталась только семья Тори.
Лорд Роджер и Сара смотрели друг на друга, не на Тори. На его лице была боль. Рыдая, Сара с неуверенностью потянулась к нему. Он медленно взял ее за руку, но, пока они вместе шли к дому, их головы были опущены.
Хуже всего был разбитый вид родителей Тори. Тори ощущала, что ее мама тоже боялась. За Тори? Или что Тори расскажет, что мама была колдуньей?
Ее отец приблизился тяжелыми шагами. Высокий и величавый, он родился с властью, но теперь постарел на двадцать лет за эти минуты.
— Ты отправишься в аббатство Лэкленд. Надеюсь, они смогут быстро исцелить тебя и уменьшить ущерб, нанесенный нашей фамилии, — сухо сказал он. — Приготовься отправиться в путь рано утром, — он взял жену под руку и пошел к дому.
Остались только ее брат и его жена, обнимающая Джейми. Джоффри встал и обнял Тори. Она прижалась к нему, не могла сдержать слезы.
— Джофф, что мне делать? Все меня презирают!
— Я — нет, — сдавленно сказал он. — Я никогда не забуду, чем ты пожертвовала для спасения моего сына, Тори. Тебе всегда будут рады в моем доме.
— Всегда, — повторила Сесилия, поднимаясь на ноги. — Если лорд Фейрмаунт будет… сложным, приходи к нам, когда покинешь Лэкленд, — ее дрожащая улыбка выражала благодарность и понимание проблемы Тори. — Теперь мне нужно отвести Джейми внутрь и согреть.
Джоффри обнял жену и сына сильной рукой.
— Ты — героиня, Тори. Я… надеюсь, это хоть немного утешит.
Ее брат и его семья ушли. Джейми смотрел из-за плеча мамы. Его заплаканное лицо просияло, он помахал на прощание и спрятался за Сесилией.
Тори осталась одна на утесе. Дрожа, она повернулась к морю. Серо-зеленые волны были знакомыми, как биение сердца. Кто-то будет скорбеть, если она шагнет с утеса? Она была магом, позором для семьи и друзей. Все будет проще, если ее не станет.
Намного проще…
Она поразилась своим мыслям и выругалась так, что потрясла бы своих родителей. К черту их всех! Она не могла никак повлиять на то, какой родилась. Она не станет радовать тех, кто отрекся от нее, уничтожая себя.
Леди Виктория Мансфилд отправится в аббатство и научится управлять магией. Она вернется домой исцеленной раньше, чем по ней соскучатся. Она будет такой красивой и очаровательной, что наследники графств будут молить ее руки.
И если противный Эдмунд Харфорд попытается извиниться и загладить вину за такое отношение к ней, она… ударит его.
ГЛАВА 4
Тори спала как убитая, вернувшись в комнату. Она проснулась ранним вечером. Отчаяние заполнило ее, боль в мышцах и суставах напомнила о спасении и жутких последствиях. Это был не ужасный сон.
Обычно ярмарка еще длилась в это время, но сегодня сады были пустыми, лишь несколько слуг прибирались. События дня затмили празднование. Она открыла дверь и выглянула в коридор. Была ли там стража, чтобы она не сбежала?
Стражи не было. Отец знал, что она не попробует сбежать, потому что ей некуда уйти. Она надеялась на друзей, но мрачно смирилась с тем, что даже ее добрая крестная не примет ее. Она была изгоем, и она умрет от голода, сбежав из дома.
Тори бродила по спальне, пальцы скользили по мебели и шторам, словно их прочность могла удержать ее целой. Она выдвигала ящики, касалась маленьких диковинок, как первое перо павлина, которое она нашла, брошь от крестной и сияющий кусочек золота, который ей дал друг ее отца.
Мансфилды жили в Фейрмаунте веками. Легенда семьи гласила, что предки завладели этой семьей до того, как норманны вторглись больше семи веков назад. Руины древнего замка Мансфилдов были теперь любимым местом для пикника. Фейрмаунт был частью Тори, как ее кости.
А теперь из-за того, что ее мать принесла в семью грязную кровь, Тори изгонят из дома. Ярость и ненависть обжигали ее, но это быстро угасло. Она не могла ненавидеть мать.
Графини обычно оставляли детей слугам, но леди Фейрмаунт приходила в детскую, играла и читала сказки. Она научила Тори управлять хозяйством и слугами, изящно наливать чай. Луиза завидовала, потому что у ее матери не было на нее столько времени.
Тори не могла думать о Луизе.
Она поняла, что слезы лились по щекам. Она сжалась в комок на ковре и обвила руками колени, раскачиваясь. Не честно, что ее накажут за то, что она поступила правильно!
Слезы кончились, и осталась усталость. В этом доме правил ее отец, и он решил, что ее отправят. Она утомленно поднялась на ноги. Нужно было собрать вещи, но голова не хотела думать о том, что с собой взять.