— Ты выглядишь как милый котенок, дремлющий на солнце, — Аллард присел рядом с ней на траве и нежно поцеловал.
Тори наслаждалась его губами на своих. Даже когда они были порознь, их соединяла нить энергии, и это усиливалось, когда они были вместе. Особенно — когда они соприкасались. Она прошептала:
— Я пытаюсь впитать как можно больше солнца перед тем, как вернуться домой в серую и мокрую осень.
— Думаешь, у нас будут проблемы с возвращением в наше время? — спросил серьезно он. — Процесс кажется неуправляемым.
— Я могу отвести нас домой, сосредоточившись на месте назначения. Я не знаю, почему меня притянуло сюда в первый раз, но Ник смог потом отыскать меня, пришел к нам. И мы прошли сюда вместе без проблем, — Тори повернулась на бок и опустила голову на его ногу, расслабленная и счастливая. — Я бы не хотела попасть в неизвестное время.
Он гладил волосы Тори, обводил край ее уха так, что ей хотелось урчать, как кошке.
— Странно думать, что, если все пройдет хорошо, мы вернемся в Лэкленд через пару часов, — прошептал он. — Снова будем просто учениками.
— Я буду этому рада, — она прикрыла зевок. — Почтено быть частью такого благородного дела, но я не хочу повторять это! Это не наша война.
— Точно. У нас есть своя война, — Аллард опустил ладонь на плечо Тори. — Гитлер и Наполеон хотят завоевать мир. И в обоих случаях Британия выстояла против монстра с континента.
— Может, поэтому зеркало и привело меня сюда в первый раз, — сказала Тори, интерес заставил ее открыть глаза. — Сходство наших времен.
— Я хотел бы сходство не в войне, — сухо сказал он. — Я бы предпочел умереть в свое время, а не в другом веке.
Тори вздохнула, часть радости угасла.
— Твоей жизнью все еще правит уверенность в смерти?
— Не так, как раньше, Тори, — задумчиво сказал он. — У меня была смертельная рана, и ты спасла меня. Мисс Уитон была права, когда говорила, что будущее меняется. Теперь я такой же, как все. Я умру когда-то, но собираюсь прожить полноценную жизнь, — он склонился и снова поцеловал ее. — Это значит наслаждение каждым мгновением с тобой, моя леди Виктория.
Она обвила рукой его шею, удерживая его, чтобы поцелуй не заканчивался.
— Между нами нечто особенное, — прошептала она. — Я рада, что это не утеряно.
Он нежно убрал ее голову со своей ноги и растянулся на траве рядом с ней.
— И не будет, — он хитро улыбнулся. — Я бы погубил тебя, но я слаб, как котенок, от потери крови. Врач, перевязывавший мое плечо, сказал, что сила будет возвращаться ко мне неделями.
— Заманчивые у тебя мысли, — согласилась Тори. — Но в наше время это может выглядеть иначе.
— Ты права, конечно, — он переплел пальцы с ее. — Нападение на тебя подождет. Важно быть вместе, — он вздохнул. — Думаю, будет сложно вернуться в школу, которая пытается изменить нас. Люди в это время хоть и не верят в магию, но и не обречены.
— Эта часть мне нравится, — согласилась Тори. — Но в Лэкленде мы быстро вернемся к привычному образу жизни, — она указала на Францию. — Все это кажется безумным сном.
— Директора могут запереть нас раздельно, чтобы мы не могли ходить в Лабиринт, — он сжал ее пальцы. — Тогда мы долго не сможем увидеться.
Тори поежилась от такой мысли.
— Думаю, я смогу вернуть нас в Лабиринт в ту же ночь, когда мы ушли. Никто не поймет, что нас не было, только мы будем тощими и уставшими, — кроме Синтии, которая с бледностью смотрелась интересно. Но она так трудилась над погодой, что Тори было даже приятно, что ее соседка по комнате осталась красивой.
— Это будет удобно! — обрадовался Аллард. — Хоть это лишь оттянет миг, когда отец откажется от меня. Я его единственный сын, и он был бы рад не замечать мою магию, чтобы я стал однажды герцогом Вестовера.
— Он может от тебя отказаться? — поинтересовалась Тори, ведь герцог казался ей по рассказам мягче ее отца.
— Нет, если я буду вести себя как хороший юный джентльмен, у которого и не было магии, а Лэкленд — это недоразумение, — сказал Аллард с кривой улыбкой. — Но нас еще ждет война с Наполеоном, и у меня есть предчувствие, что понадобится моя магия. Вряд ли я смогу сделать тебя герцогиней.
Она перекатилась на спину, смеясь.
— Знаешь, сколько женщин в мире никогда не станут герцогинями? Но они как-то выживают и процветают при этом.