Он подошел к Геркулесу, ласково потрепал его по голове, затем наклонился, поднял связку ключей и спрятал в карман. Пес завилял коротким хвостом и бросился к любимому хозяину.
— Молодец, ты отлично справляешься с охраной ключей, — сказал ему Ник, взяв в руки поводок. — А теперь пойдем. Нам надо ловить преступника, который убил хозяина квартиры. — Подходя к двери, Ник задержался на пороге, оглянулся, еще раз бросил взгляд на лежащее на полу дамское белье. — Хорошо бы нам и эту таинственную леди отыскать, — вздохнув, добавил он.
Элизабет подошла к большому разноцветному электронному табло, отыскала нужную ей информацию: «Порт-Мэдисон. Отправление в 0.45. Одиннадцатый путь» — и начала энергично пробираться сквозь толпу, в любое время суток заполнявшую помещение вокзала.
По залам со скучающими лицами ходили группы офицеров службы безопасности, иногда останавливаясь в местах, где под потолком проходила система отопления, несколько минут грелись и шли дальше, окидывая взглядами многочисленные коридоры, холлы, магазины и эскалаторы. Железнодорожные кондукторы и проводники в голубой униформе с серебристыми пряжками на поясах торопились к своим перронам, на ходу перебрасываясь короткими отрывистыми фразами, а иногда отпускали плоские шутки в адрес надоевших им пассажиров.
Деловая элита Нью-Йорка тоже была широко представлена на станции Пенн: в дорогих, с иголочки, костюмах и модных пальто, они быстрым шагом направлялись к воротам, за которыми начинались платформы, мечтая как можно быстрее покинуть шумный, многоголосый Нью-Йорк и очутиться в его маленьких, уютных, тихих предместьях.
Элизабет спустилась вниз по лестнице в глубину комплекса, откуда расходились железнодорожные пути, а затем исчезали в огромном лабиринте темных туннелей, вышла на одиннадцатый путь и вскочила в первый вагон, столкнувшись в дверях с кондуктором.
— Не торопитесь, милая леди, — игриво улыбаясь, произнес кондуктор с характерным для жителей Лонг-Айленда акцентом. — Разве я допущу, чтобы поезд отправился без вас?
— Надеюсь, что нет. — Элизабет тоже улыбнулась. — Правда, раньше вы никогда меня не ждали, — шутливо добавила она.
— Я обязательно бы вас подождал, если бы вы заранее сообщали мне, что поедете, — оживленно продолжал кондуктор. — В следующий раз буду помнить, что такая очаровательная леди пользуется именно нашим поездом.
— Да уж, пожалуйста, не забудьте.
Поднявшись по ступеням, она вошла в вагон и огляделась: пассажиров много, почти все места заняты. В это время суток в первых вагонах всегда наблюдалась такая картина. Несмотря на то что Элизабет заранее предусмотрительно убрала волосы под бейсбольную кепку и надела очки с затемненными стеклами, большинство пассажиров мгновенно узнали в ней ведущую знаменитого телешоу и стали с откровенным интересом рассматривать ее. Не желая всю дорогу выступать в роли объекта всеобщего пристального внимания, Элизабет миновала несколько вагонов, прежде чем отыскала пустой. Облегченно вздохнув, села против движения поезда и вытянула уставшие за день ноги. Напряжение долгого дня, полного разочарований и обид, начало понемногу спадать, хорошее настроение возвращалось. Гидравлические двери бесшумно закрылись, поезд тронулся, удаляясь от платформы и приближаясь к бесконечному темному туннелю, расположенному под Ист-Ривер.
Элизабет уже несколько лет была вполне обеспеченной женщиной и могла пользоваться услугами машины с водителем, но предпочитала добираться на работу и возвращаться домой поездом. Так было быстрее, всего сорок минут — и она оказывалась в уютном маленьком прибрежном городке. Привычный пейзаж за окном, легкое покачивание вагона, мерный стук колес — все это успокаивало, давало возможность сосредоточиться, вспомнить подробности завершающегося дня, наметить дела на завтра.
Но сегодня Элизабет возвращалась очень поздно, за окном было темно, и в нем отражалось лишь ее собственное лицо, на которое падал свет вагонных ламп. Она вгляделась в свое отражение: усталое, осунувшееся лицо, темные круги под большими печальными глазами.
«Ну что с тобой? — мысленно обратилась Элизабет к своему оконному двойнику. — Выбрось все плохие мысли из головы».
Поезд наконец вынырнул из туннеля, и, перед тем как приблизиться к первой на пути следования станции Вудсайд, в вагоне на несколько секунд погас свет. Так бывало каждый раз, и Элизабет нравились эти короткие мгновения, во время которых вагон погружался во тьму, и тогда в черном окне на фоне хмурого ноябрьского неба можно было полюбоваться величественным небоскребом Эмпайр-стейт — символом Нью-Йорка — и автомобильным гигантом «Крайслер», расцвеченными в честь приближающегося Рождества красными и зелеными огоньками.