— Все девочки проходят церемонию связывания на восемнадцатый день рождения. Отовсюду приезжают мужчины, чтобы встретиться с ними. И если химия срабатывает, то ее связывают с мужчиной.
— Это варварство. Словно рынок! Она не имеет никакого шанса жить самостоятельно. — Потрясенно произнесла Александрия.
— Карпатские женщины рождаются для того, чтобы держать в своих руках судьбу своего Спутника жизни. Это их право, поскольку именно они рожают детей.
— Нет ничего удивительного, что бедная девочка сбежала. Ты можешь представить себе, каково это — столкнуться с таким человеком в столь юном возрасте? Сколько ему лет? Для нее он должен казаться просто древним. Он же мужчина, ради Бога, не мальчик. Он тверд и, вероятно, жесток. Очевидно, он знает больше обо всем на свете, чем кто-либо.
— А сколько ты думаешь мне лет, Александрия? — Мягко спросил Эйдан. — Я прожил более восьмисот лет. Ты полностью привязана ко мне. Разве это такая ужасная участь?
Наступила небольшая пауза. Затем она прервала его.
— Задай мне этот вопрос лет через сто. Вот тогда я и смогу тебе ответить.
Его глаза были словно расплавлено золото, сексуальное, чувственное.
— Ступай домой, cara mia. Как только я закончу свою работу, я присоединюсь к тебе.
— Я приехала на автомобиле, — сказала она. — Так как мой Фольксваген не завелся, я взяла ту спортивную штучку, которой не пользовались. Стефан сказал, что это так.
— Я знал, что ты не будешь жаловаться. Где бы ты ни была, чтобы ты ни делала, это не относиться ко мне. Мы вместе, piccola. — Он взъерошил ее волосы, словно она была ребенком, потому что его тело требовало действий, а останки вампира находились всего лишь в нескольких ярдах. — Поверь мне, я буду там с тобой.
Они направились к машине. Она шла рядом с ним таким образом, что его тело продолжало защищать ее. Александрия стыдила себя за то, что ей это нравится. Она была настроена сражаться за свою независимость, особенно после того, что он сказал о ее дочери. Ей придется стать сильной, чтобы суметь противостоять Эйдану. И если у нее будет дочь, чтобы та смогла выбрать свой путь. Она поняла, что чувственные карпатские мужчины никогда не сталкивались с женщиной двадцатого столетия.
Эйдан смотрел, как на изогнутой магистрали мелькнули задние фары исчезающего автомобиля. Он провел рукой по густым волосам и повернулся, чтобы разобраться с беспорядком у скал. Несколько недель тому назад в этот район прибыло пять вампиров. Они перемещались по соседним штатам в смертельном кутеже, полагая, что Охотники еще не добрались сюда с их Родины. Но еще им было известно, что в Сан-Франциско проживал Эйдан Сэвэдж. Почему они решили приехать сюда? Почему пошли на такой риск? Была ли причина в том, что Спутница Грегори приедет сюда? Но это будет только через несколько месяцев… Что тогда? Что привело вампиров в Штат, где проживает Охотник?
Он пересек песок большими быстрыми шагами. Могли ли они почувствовать присутствие Александрии, когда он сам не ощущал его? Что, кроме этого, могло притянуть их в Сан-Франциско? Он знал: несколько изменников решили отправиться в Новый Орлеан, потому что у этого города была соответствующая репутация. Там оргии были в порядке вещей, и он считался лидером по насильственной смертности в Соединенных Штатах. Лос-Анджелес тоже привлекал их, так как скрыть можно было множество смертей. Он частенько охотился там, когда обнаруживал их следы.
Когда он приблизился к телу вампира, то увидел, что оно еще тлело и чернело. И можно было безошибочно почувствовать зловоние тьмы. Если он в одиночку бесстрашно пошел на Александрию, то, несомненно, за их домом наблюдали. Он посмотрел вверх на ночное небо и послал свой вызов. Облака бежали вперед, темные и зловещие, гарантируя возмездие.
«Идите ко мне. Вы пришли в мой город, в мой дом, в мою семью. Я жду вас».
Ветер повторил его слова, а где-то далеко ему ответил гневным мычанием и бешеным лаем собак отдаленный раскат грома, добавляя шума.
Его белые зубы сверкнули, как у хищника, когда Эйдан послал свой безмолвный смех, определяющий путь к противнику. Вызов был сделан, он позаботится о том, что осталось от этого вампира. И хотя он потратил много времени с Грегори, он никогда не видел подобного ранее. Грудь вампира была взорвана, но его зараженная кровь не сочилась, потому что рану прижег взрыв. Сердце было вырвано и сожжено, превращено в бесполезный прах. Он покачал головой. Грегори был смертельно опасен.
Эйдан с отвращением и печальными мыслями о неизбежности отступил в сторону. Он знал это падшее существо, он вырос с ним. Этот мужчина был приблизительно на двести лет моложе его, и, все же, он превратился. Почему? Почему так? Почему некоторые из них борются, а другие сдаются так быстро? Была ли это только заслуга силы воли тех, кто боролся? И потеря веры в будущее для тех, кто превратился? Михаил и Грегори боролись постоянно, чтобы принести надежду для их народа, и, все же, этот мужчина был потерян. Они не смогли добиться успеха. Слишком многие из них стали превращаться. Количество возрастало в каждом прожитом столетии. И уже не вызывало удивление то, что Грегори устал от охоты и борьбы со своим демоном. Каково это, устраивать облавы на друзей из столетия в столетие, без остановки, без надежды?