— Знаешь, piccola, — подразнил он ее, прикасаясь к ее щеке пальцами, — мужчины-Карпатцы никогда не спрашивают своих женщин. Они просто связывают их с собой. Но я должен попросить тебя официально?
Она потерлась своим лицом о его грудь.
— Это много бы значило для меня, если бы ты так сделал, — допустила она.
— Как я предполагаю, это нужно сделать правильно, — мягко проговорил он, опускаясь перед ней на одно колено. — Александрия, любовь моя, выйдешь ли ты завтра за меня замуж?
— Да, Эйдан, — скромно ответила она. А затем испортила весь эффект, рассмеявшись. — Но нам придется сдать все анализы крови. Возможно, у нас не получиться пожениться так быстро.
Он встал.
— Ты забываешь, о том, как можно убеждать. Мы поженимся уже завтра. А сейчас одевайся, cara. А то ты снова меня соблазняешь. — Его рука скользнула вниз по ее стройному телу, лаская.
Ее улыбка получилась слегка натянутой.
— Ты собираешься доставлять мне кучу неприятностей своими шовинистскими наклонностями?
Он рассмеялся в ответ.
— Я только подумал, что ты доставишь мне кучу проблем своими независимыми взглядами.
Она вздернула подбородок.
— Ты слышал такое слово, как компромисс? Ты понимаешь его смысл?
Он выглядел задумчивым, точно обдумывал свой ответ.
— Как я понимаю, компромисс означает, что ты делаешь все, что я сказал, и как только я сказал, так?
Александрия толкнула твердую стену его груди.
— Ты можешь об этом только мечтать, мистер Сэвэдж. Но этого никогда не будет.
Он прижал ее руки к ее бокам, а сам уткнулся носом в макушку.
— Мы посмотрим, любовь моя. Мы посмотрим.
Смеясь, Александрия отошла от него и стала одеваться. Рассвет уже окрасил небо, а вслед за ним придет и этот ужасный летаргический сон, с которым она уже успела познакомиться. Она хотела увидеться с Джошуа, чтобы провести обычное утро со своим братом. Одеть его, покормить, потратить все свое время, пока он не ушел в школу.
Эйдан позволил ей избегать его, сохраняя иллюзии, пока это было возможно. Ему нравилось видеть ее счастливой, и после того вызова вампира у него было плохое предчувствие. Это существо замыслило что-то гадкое. Он остался один из всей группы, прибывшей в город, терроризируя население и заставляя полицию охотиться неизвестно за кем. Этот вампир не был глуп. Он сначала изучил Эйдана, его сильные и слабые стороны, а уж потом послал вызов. До чего могла добраться эта нежить?
Охотник плавно и молча двигался через весь дом, проверяя каждый выход, окно и путь, который мог привести в дом. Каждая гарантия[11] была на месте. Дом был неприступен, даже когда он сам будет спать в своей спальной палате внизу в земле. Нет, вампир не смог бы нанести удар по дому. Тогда где?
Он пошел на звук удара мотыги и нашел Стефана в огромном саду. Каждый раз, когда он был расстроен или утомлен, Стефан начинал ухаживать рьяно за растениями.
Когда Эйдан присоединился к нему, он отложил мотыгу и обратил все свое внимание на него.
— Ты тоже чувствуешь это? Я почувствовал беспокойство, засыпая вчера вечером. — Он говорил на их родном языке — еще один знак того, что он обеспокоен.
— Вампир завывал вчера вечером, посылая мне прямой вызов, чтобы отомстить. Я сорвал их планы, какими бы они не были, а сейчас оставшийся в живых пытается уничтожить меня. И когда он предпримет попытку, я не знаю.
— Это произойдет через одного из нас, — грустно сообщил Стефан. — Мы — твоя Ахиллесова пята[12], Эйдан. Всегда были ею. Он может выудить тебя, используя Мэри, мальчика или меня. И ты знаешь, что он так и постарается сделать.
Эйдан нахмурился.
— Или Александрию. Я боюсь ее реакции на то, что должно произойти.
— Она очень сильная, Эйдан, очень отважная. С ней все будет хорошо. Ты должен верить в свою Спутницу жизни.
Эйдан кивнул.
— Я знаю, что у нее в уме и сердце, но хочу ее счастья превыше всего. — Он выдавил грустную улыбку. — Я до сих пор не забыл, как много лет назад пришел на помощь Михаилу. Он встретил свою суженную, она была человеческой женщиной. Она была очень решительна. Я не забыл, как сказал, что он должен лучше заботиться о ней, вынуждая ее во всем подчиняться ему, чтобы она всегда была в безопасности. Мы не имеем права терять ни одну женщину, ты знаешь это. Но она была так необычна для меня, так отличалась от нашего вида. Я поклялся, что когда найду свою Спутницу, то не буду поступать как Михаил и соглашаться с ее желаниями. И, все же, сейчас я не могу стоять и смотреть на горе в глазах Александрии. Мне становиться плохо, когда ей больно, или она расстроена.