— А больница? — тут же вспомнил Слаевич. — Больницу Темногорскую обещали отремонтировать еще три года назад. А там козырек два дня назад отломился. Счастье, что никого не убило.
Гавриил задумался. Для больницы, кажется, не было у него рецепта. Но он тут же этот рецепт придумал.
— А мы всех наших жителей излечим, — предложил он и радостно хлопнул себя по коленям ладонями. — Любой колдун может быть целителем. Пускай наскоро приемный покой покрасят, там мы вести прием будем. Знаете, как у нас всегда бывает: больного привозят, а он час ждет, два ждет, когда к нему врач выйдет. А тут через пять минут колдун выходит, раз-два, и больной идет обратно. Врач явится, а больной уже здоровенький. Сломанная нога срослась Представьте, как пациент обрадуется.
— Очень обрадуется. Если, конечно, какой-нибудь парень не специально бетонную балку на ногу уронил, чтобы от армии откосить. Надеялся до конца осеннего призыва в больнице проваляться, а тут мы — опаньки — и за два часа его на ноги поставим, — захохотал Роман Вернон.
— Если его призовут, то он все равно за Гукина голосовать не будет, — резонно заметил Гавриил.
— Какой-то бред, — сказал Роман Вернон.
— Хочу предупредить, — подал голос Чудодей, — что я с самого начала был против работы на Гукина. Это безнравственно.
— Да ладно! — махнул рукой Гавриил. — Он все равно станет мэром на второй срок. Вопрос лишь в том, получим мы участок с озером Круглым, или нет.
— Да обманет он нас, — огрызнулся Данила Большерук, но уже как-то вяло, без прежней энергии.
Тут явилась Аглая Всевидящая, сбросила кожаное пальто на спинку кресла, тряхнула рыжими крашеными волосами, оглядела членов Совета и спросила недоуменно:
— А что вас смущает?
— Все, — ответил Большерук.
— Как сделать, чтобы Гукин не обманул, — конкретизировал задачу Гавриил. — После того, как мы его мэром на второй срок сделаем.
— Испугать его надо, порчей припугнуть… — предложил Иван Огневик.
— Да ладно тебе, — махнул рукой Большерук. — Такие как Гукин ничего не боятся. То есть боятся, но все равно обманывают. Натура такая.
— Можно заговоренной воды дать, — осенило водного колдуна. — На что заговорить только?
— А на то, чтобы не стояло у него, — тут же нашла решение Аглая. — И ничто снять порчу не могло. Ни виагра там, ни что иное.
— Ого… — Большерук аж присвистнул. — Смело.
— А чего? Он к нам кинется. А мы ему условие: как изберут тебя, как участок отдашь в уплату, так и порчу снимем. Лады?
— Алена Колесникова нам бошки поотрывает, — заметил Данила Большерук. Красавица Алена уже лет пять была Гукинской любовницей — об этом в Темногорске знали все.
— Мы задумали гнусное дело, и меня печалит, что вы так легко согласились в нем участвовать, господа колдуны, — вздохнул Чудодей.
— Я всегда говорил, что выборы гнусное дело, — поддакнул Иван Огневик. — В печку все выборы. Гори они синим пламенем! Да здравствует монархия!
— Погодите! Главное, чтобы Гукин не прознал, что это мы на него порчу навели, — вернул разговор к банальным проблемам Гавриил.
— А то он дурак, не догадается… — фыркнула Аглая.
— Пусть догадывается, — пожал плечами Роман. — Никто все равно мою порчу не снимет.
Пожалуй, дерзостью водный колдун вполне мог равняться с Гавриилом.
В этот миг французский бульдог Матюша подскочил к Роману сзади и тяпнул за ногу, как раз за лодыжку. От боли и неожиданности Роман ахнул, а бульдог, отскочив, оскалился, демонстрируя обагренные кровью клыки, потом гавкнул и бросился вон из гостиной.
— Роман Васильевич, идемте со мной! — проговорил Чудодей взволнованно, тут же поднимаясь с кресла.
— Да ерунда! — махнул рукою Роман. — У меня при себе Пустосвятовская вода в серебряной фляге. Я мигом рану заживлю.
— Идемте! — С нажимом повторил Чудодей и тут же увел Романа Вернона к себе в кабинет.
— Что там у вас, покажите! — строгим голосом приказал Михаил Евгеньевич, плотно притворяя дверь и на всякий случай накладывая еще на дверь охранительное заклинание.
— Я же, сказал, царапина, — фыркнул Роман.
Он достал из внутреннего кармана куртки серебряную флягу и задрал штанину. И обомлел. Потому как на ноге зияла огромная рваная рана. Кровь из нее не сочилась, но рана раскрылась до кости. Выглядела она так, будто ей не пару минут, а несколько дней уже. Но при этом никак не заживает. Роман закусил губу, не зная что и сказать. Боли, однако, почти не чувствовалось. Роман плеснул воду из фляги на рану, но толку от этого было чуть. Вода зашипела и превратилась в желтый пузырящийся налет на кровавом мясе.