Цирцея внимательно посмотрела на меня.
— Как зовут тебя странник?
— Меня не зовут, я сам прихожу, — улыбнулся я.
— Дерзкий на язык смотрю, — в ответ ослепительно улыбнулась ведьма, — Люблю дерзких. Не из простых, я смотрю ты людей. Как твоё имя?
— Моё имя Риттер.
— Как ты попал в центр Гиблого Дола, Риттер? Говори правду.
— Мне скрывать нечего, появился на камне возрождения.
Наступила тишина, а потом все ведьмы враз заговорили.
— Он появился на камне Возрождения!!!
— Тише!!! — скомандовала Цирцея.
— Да, появился и что тут такого? — недоумённо пожал плечами я.
Цирцея закружила вокруг меня.
— Много веков назад, нам было предсказано, что в круге Возрождения появится тот, кто окажется избранным, мессией, кто скажет, куда нам идти, как нам, потомственным ведьмам, жить дальше. Творить ли нам на белом свете тёмные дела или переходить на светлую сторону.
«Наивные какие, сейчас как заманю вас на тёмную сторону Силы. Стоп, стоп. Опять на ум «Звёздные войны» пришли».
— Ибо тот, кто появится на камне Возрождения, окажется не простым смертным. Так кто же ты, Риттер?
Я улыбнулся и сказал:
— Я тот, кто убил Зверя, и лишил силы Верховную Жрицу тьмы Аларган.
Цирцея внезапно прекратила свои кружения вокруг меня и остановилась. Она схватила меня за руку, и я ощутил прохладу её пальцев. Некоторое время она держала меня, потом отпустила.
— Ты не врешь, это сделал ты. В тебе чувствуется сила, та, что заставляет обычных людей становиться либо великими героями, либо великими злодеями. Но ты не злодей. Мы разберёмся с этим позднее. Изабэль, Валенсия отведите Риттера в мой дом, и уложите спать. Уже середина ночи минула и негоже страннику видеть наше колдовство и быть завтра не выспавшимся, и не спускайте с него глаз.
Девушки взяли меня под руки и повлекли за собой.
А волховство на площади продолжалось.
Дом Верховной ведьмы стоял на другой стороне посёлка.
Вели, меня девушки молча, ласково, но крепко держа под руки. Прогневать Верховную ведьму моим побегом они не хотели.
Дом Верховной отличался от остальных домов своей добротностью. Всё здесь было сделано основательно. В темноте многого не разглядишь, но мне хватило и того что я увидел.
Завели меня в дом и отвели в горницу. Двери горницы выходили в спальню хозяйки. Оба помещения были без окон, и убежать отсюда не получилось бы, разве только позвав на помощь роту бобров-строителей.
«Без окон и дверей, полна горница людей, — подумал я, — чисто огурец какой-то получается, а не дом. А внутри я».
Я походил по горнице, рассматривая хозяйкины вещи, но руками ничего не трогал — неизвестно, как она к этому отнесётся.
Мои провожатые остались нести службу снаружи.
Занять себя мне было нечем, да и спать к тому же хотелось — время уже приближалось к трём ночи.
Я зашёл в хозяйскую спальню, постоял и подумал: «Эх, наглеть так, наглеть». Скинув обувь, я залез на кровать и сладко уснул.
Проснулся я оттого, что кто-то настойчиво стаскивал с меня куртку. Пробормотав во сне что-то типа того: «Уйди нафик…», я перевернулся на другой бок и хотел продолжить свой сон, как услышал над своим ухом женское шипение.
— Мало того, что в моём доме, на моей кровати разлёгся, так ещё и командует тут.
Мой сон как рукой сняло.
Я открыл глаза и увидел хозяйку дома, забравшуюся с ногами на кровать и пытающуюся стащить с меня мою куртку.
Я сонно пробормотал.
— Простите Цирцея, а что это вы тут делаете?
— Постель мою чистую спасаю, неряха.
— Правда? А вы очень привлекательны в свете этой лампады.
От моего комплимента ведьма невольно замерла.
— Ты так считаешь?
Глаза Цирцеи мерцали зелёным огнём.
— Да, — сказал я, схватил её за рукав и потянул на себя.
Цирцея упала на меня, и наши губы соприкоснулись. От неё пахло лесной земляникой.
— Риттер, — прошептала мне Цирцея, — что ты делаешь?
— Раздеваю тебя, — ответил я, распуская шнуровку на её кожаном корсете.
Глаза ведьмы дико блеснули, и она сама впилась в мои губы своими сладкими устами.
Одежда слетела с нас одним махом. Цирцея ловко оказалась на мне, и я руками стал ласкал её бутоны. Изредка приподнимаясь, я ловил губами торчащие соски.
Наверное, у ведьмы давно не было мужчины, ибо она истово отдавалась мне. Для меня же весь мир заслоняли её зелёные глазищи. Её белокурые длинные волосы падали вниз водопадом, закрывая нас от всего мира. Я поцелуями покрывал её тело, а она отвечала мне взаимностью.