Когда в реку погрузилась уже добрая треть околдованных крыс, Патч бросил взгляд на обрыв, где начинался водопад. Старейшая, которая всё время была рядом с ним, посмотрела туда же.
– Может, это жестоко? – прошептала она. – Посмотри, они даже не понимают, что их ждёт!
Патч мотнул головой и оторвался от флейты.
– Они будут танцевать до самого конца и будут счастливы.
– А мы будем свободны! – воскликнула Старейшая. – Деревня спасена! – неожиданно, в приливе чувств она заключила Патча в объятия, но быстро отступила назад, виновато склонив голову.
Патч улыбнулся. Его тоже переполняли эмоции, но и усталость брала своё. Казалось, он держится на ногах только благодаря радости от осознания, что Песнь Танца работает и скоро всё будет сделано. Он держался только благодаря творческому порыву, но на грани нервного перенапряжения – мальчик так и не успел окончательно выздороветь после тяжёлого перехода через ледяную долину.
Жители деревни радовались всё больше. Грета радостно махала кричащей толпе. Патч тоже коротко взмахнул рукой, но тут же вернулся к флейте – Песнь могла угаснуть, если слишком долго её не поддерживать. Он смотрел и смотрел на крыс, половина которых уже скрылась под водой.
И никто, никто и никогда не сможет обвинить его в том, что он не сразу заметил одну важную вещь: жители деревни не просто радовались. Они начали пританцовывать!
«Скоро всё закончится», – подумал Патч, наблюдая, как самые первые ряды крыс уже вот-вот рухнут в водопад, при этом последние уже ступили в воду.
Он обернулся к Старейшей, ожидая увидеть на её лице радость победы. Но Грета не смотрела на крыс. И не смотрела на музыканта. Её взгляд устремился куда-то вдаль – она смотрела на жителей деревни. Патч повернулся и в ужасе расширил глаза. Да, люди тоже танцевали. Ритмично, синхронно, выстроившись в колонну, они всё быстрее приближались к реке. На их лицах сияли улыбки счастья и блаженства.
– О нет! – в ужасе воскликнул Патч.
– Что происходит? – с тревогой спросила Грета.
– Они тоже слышат Песнь Танца, она околдовала их!
Флейтист посмотрел на крыс в реке, затем перевёл взгляд на людей. Продолжая играть, он попытался разделить мелодию так, чтобы грызуны продолжили свой путь, а люди перестали реагировать на музыку и остановились. Но быстро понял, что так не получится.
«Другой вариант, – лихорадочно думал он. – Подождать, пока почти все крысы упадут с обрыва, и сразу закончить игру».
Но люди двигались всё быстрее, намного быстрее, чем гнусные твари подплывали к обрыву. Значит, жители деревни, танцующие в первых рядах, очень скоро окажутся в реке – и гораздо быстрее, чем крысы упадут в водопад!
Слишком рискованно! Он видел, что танцуют даже дети, а ведь они не умеют плавать и утонут, едва окажутся в воде!
Музыкант попытался добавил контрритмы, которые должны замедлить Танец. Так люди пойдут тише, а течение своим чередом унесёт ненавистных крыс – по крайней мере, их большую часть.
Но ничего не помогало. Жители деревни слишком увлеклись и уже подходили к воде. Старейшая схватила мальчика за плечо.
– Патч! Сделай же что-нибудь!
Но даже если он просто перестанет играть прямо сейчас, Песнь продолжится и будет угасать слишком долго. Поэтому, когда первые ряды жителей вступили в холодную реку, Патч понял, что остался последний и единственный выход. Он оторвался от флейты и сломал её пополам.
Песнь Танца утихла в одно мгновение. Улыбки на лицах людей погасли. Те, кто обнаружил себя в холодной воде, озадаченно озирались, глядя на свои мокрые ноги. Крысы в панике запищали и устремились к берегам. Люди смотрели, как грызуны помогают друг другу выбраться из воды – совсем как люди – и изо всех сил несутся обратно к деревне.
Сердце Флейтиста сжалось. Он был так близок к победе! Но теперь всё придётся начинать заново, как только он наберёт достаточно сил, чтобы…
Но вдруг один селянин, стоявший ближе прочих к мосту, поднял трясущуюся руку и указал на музыканта.
– Он пытался убить нас! – закричал мужчина.
– Нет, я… – начал было Патч.
– Он почти утопил нас! – поддержал другой.
Старейшая выступила вперёд.
– Постойте! Вы неправильно поняли!
Но обвинения звучали всё громче, и ярость жителей деревни нарастала. Казалось, вся деревня жаждет его крови.