Сколько раз я обрывал чью-то жизнь? Я сбился со счета. И все же, сколько бы раз это ни случалось, ни разу меня ничто не останавливало. Однажды начав, я никогда не отступал, по крайней мере, когда дело доходило до раздачи сладкого освобождения, которое могла принести только смерть.
Тейлор позвала меня по имени, ее голос был хриплым и грубым:
— Крид. — Она произнесла мое имя так, как никто другой, и, услышав ее голос, я ослабил хватку на шее Тома, ненамного, но достаточно, чтобы дать ему некоторую передышку.
Должно быть, она подползла к нам, потому что следующее, что я помню, я почувствовал ее руку на своей спине, ее тепло затопило меня и успокоило праведную ярость внутри.
— Крид, — она снова шепотом произнесла мое имя, — не надо.
Не надо. Эти слова эхом отозвались у меня в голове, когда я уставился на ее отца. Все всегда просили меня остановиться. Обычно эти люди были на мушке у меня. Никогда еще кто-то так спокойно не говорил мне остановиться, воздержаться от отправления правосудия, удержать себя от убийства. Но она была не просто кем-то. Это была моя Тейлор, и поскольку я медленно поворачивал к ней голову, то понял, я не смогу убить этого ублюдка. Не сейчас. Не у нее на глазах.
Выражение зеленых глаз Тейлор выражало чистую эмоцию, умоляющую и нежную одновременно.
— Отпусти его, — сказала она мне, демонстрируя тот факт, что она была намного лучшим человеком, чем я. Если бы я был на ее месте, я бы желал ему смерти. Если бы я был на ее месте, я бы, наверное, уже сам убил его, просто чтобы освободиться от него.
Никто другой в мире не смог бы заставить меня остановиться. Буквально никто другой. Из миллиардов людей на этой планете только Тейлор могла остановить меня. Я не был уверен, делает ли это меня сильным человеком или слабым.
Имеет ли это значение?
Я не отрывал взгляда от Тейлор, когда мои руки отпустили шею Тома. Верхняя половина тела мужчины откинулась назад, его голова ударилась об пол, он был едва в сознании и что-то бессвязно бормотал сухим, надтреснутым голосом. Тейлор улыбнулась мне, мой приз за то, что я позволил ему дышать.
— Пойдем. — Она встала, протягивая мне руку, чтобы я взял ее. Она хотела, чтобы я взял ее за руку и пошел с ней, вернулся домой вместе с ней и никогда больше не думал об этом мужчине.
Я вложил свою руку в ее, встав рядом с ней. Несколько мгновений мы смотрели друг другу в глаза, секунды текли одна за другой. Ее шея все еще была красной, но кожа на лице несколько успокоилась. Тем не менее, какое-то время у нее на шее будет оставаться еще один синяк, и это было то, чего я просто не мог простить. Возможно, я смогу забыть об этом сейчас, ради Тейлор, потому что она попросила меня об этом, но не навсегда.
Однажды придет время Тома, и когда это произойдет, я буду там.
Я повернулся лицом к Тому, лежащему на полу.
— Если я снова увижу тебя рядом, я не позволю ей остановить меня. — Предупреждение, к которому мужчина прислушался бы, если бы хотел продолжать жить. Пребывание в стороне не спасет его навсегда, я не могу обещать, когда приду за ним, но я это сделаю. Запомните мои слова.
Я никогда не оставлял работу незавершенной, а это была, пожалуй, самая важная работа из всех.
Вместе с Тейлор мы вышли из ее комнаты, держась за руки, оставив ее отца лежать на полу, его лицо было все в крови и синяках. Его шея уже была в гораздо худшем состоянии. Что я могу сказать? Я шел на убийство.
Тейлор ничего не сказала, пока мы не сели в мою машину, и как только мы выехали на дорогу, она прошептала:
— Спасибо, что приехал за мной. — Она смотрела на меня своими большими зелеными глазами, на ее прекрасном лице было написано выражение благодарности. — Я не знаю, что бы я делала без тебя. — В ее голосе все еще звучала боль, но она звучала спокойнее, чем раньше.
Я протянул руку через центральную консоль и сжал ее ладонь.
— Я всегда буду приходить за тобой, Тейлор. Всегда. Ты моя, сейчас и навсегда. — Я люблю эту девушку больше самой жизни. Я люблю ее до такой степени, что никогда не думал, что такая любовь возможна. Сказать, что я сделаю для нее все, было бы грубым преуменьшением.
Она мой кислород, мое сердце, моя душа. Я готов перевернуть весь гребаный мир ради нее. Я бы сделал для нее невозможное, если бы потребовалось.