— Мне любопытно, — сказала она. — Крид мало рассказывает о своем детстве. Как это было? Каким он был в детстве? — Она все еще улыбалась, я видела ее улыбку своими периферийным зрением. Она тоже видела, насколько это было неудобно для меня, и она радовалась этому.
— Эм. Он был… — Я вспомнила те дни, когда у меня была семья, а не просто отец, который вел себя так, словно ненавидел меня. Вернемся к тем дням, когда у меня была мачеха, которая была мне мамой, сводный брат, который был для меня всем. — Он всегда был добр ко мне, оберегал. Он всегда был рядом, когда я в нем нуждалась.
— О, это мило. Я никогда не считала его семьянином. Приятно это знать.
Это заставило меня снова взглянуть на нее. Я посмотрела на нее и задалась вопросом, что, черт возьми, она имеет в виду под этим. Что-то во мне кольнуло, что-то глубоко внутри. Мне не понравилось слышать это от нее. Я бы не сказала, что ревновала, скорее, была на взводе, потому что не доверяла ей. Как будто теперь настала моя очередь защищать его, а не наоборот.
Хейли собиралась сказать что-то еще, но в этот момент дверь в квартиру открылась, и я вскочила на ноги, обернувшись, чтобы посмотреть, как входит Крид. Хейли осталась там, где была, не потрудившись встать. Я обошла диван, когда Крид закрыл дверь. Его темные глаза метнулись от меня к белокурой головке, которую он, должно быть, видел на диване, и его рот сжался в прямую линию. Он не выглядел счастливым, как вы могли бы себе представить нормального парня, когда рядом была его девушка. Нет, если уж на то пошло, я бы сказала, что он выглядел разозленным.
— Она ждала у двери, — сказала я ему шепотом. — Она…
Хейли встала и неторопливо обошла диван, двигаясь подобно скользящей змее, когда подошла к Криду.
— Привет, дорогой. Давно не виделись. — Ее голос стал в десять раз более страстным, чем звучал, когда она разговаривала со мной, и следующее, что я помню, она протиснулась, между нами, обвила руками его шею и притянула его лицо к своему.
Я не могла на это смотреть, поэтому быстро повернулся и сказала:
— Я оставлю вас наедине. — Я поспешила схватить свою сумку, а затем бросилась в свою комнату. Я бросила свою сумку на кровать. Мне следовало бы заняться домашним заданием или скопировать записи с прошлой недели, которые я позаимствовала, но другая часть меня испытывала такое непреодолимое любопытство, что я обнаружила, что медленно подхожу к двери спальни и прислушиваюсь.
Крид не выглядел счастливым. Хейли выглядела слишком самодовольной. Что-то было не так.
— Что, черт возьми, ты делаешь? — Это был голос Крида: грубый, сердитый и твердый. Должно быть, она что-то сказала ему, что-то, чего я не расслышала, потому что следующее, что он сказал, было: — мне все равно. Я же говорил тебе… — А потом его голос стал тише, и я ничего не смогла расслышать.
Я должна просто оставить все как есть. Я должна забыть об этом. Это было не мое дело, и все же как будто что-то взяло верх, и я осторожно открыла дверь своей спальни и выскользнула наружу. Я прижалась к стене, медленно продвигаясь к гостиной. Не похоже было, что они сдвинулись с того места, где она впервые обняла его, потому что я не могла видеть ни одного из них.
Это было шпионажем. Шпионить было плохо, не так ли? Хмм.
— У нас уже три года действует одно и то же соглашение, — оживленно говорила Хейли. Голос у нее был не слишком счастливый. — Ты не можешь просто выгнать меня, Крид. — Какая бы приторная сладость ни звучала в ее тоне, когда она разговаривала со мной, теперь она исчезла, сменившись чем-то более горьким и мерзким.
— Я могу, и я это сделал. То, что ты пришла сюда, переходит все границы.
Волосы у меня на затылке встали дыбом, когда я услышала голос Крида, он казался расстроенным. Я не могла бы сказать, что когда-либо слышала, чтобы он с кем-то так разговаривал раньше, как будто каждое слово, слетавшее с его губ, было ножом, и он метал его в нее со всей силы.
— Но…
— Нет, — сказал Крид. А потом послышалось, что он ведет ее к двери. Стук ее каблуков по земле становился все тише по мере того, как они удалялись. — Найди кого-нибудь другого, кто будет платить твою гребаную арендную плату. Ты мне больше не нужна, так что уходи. И если ты еще раз попытаешься войти в это здание, я прикажу швейцарам вышвырнуть твою задницу вон.
— Вот так просто, я тебе больше не нужна, да? — Хейли усмехнулась. — Развлекайся со своей сестрой, придурок. — Звук открывающейся двери квартиры прервал ее ответ, и, если честно, у меня немного закружилась голова. Что, черт возьми, происходит?