Лишь несколько раз нарушал Он случайность. Тот полузащитник, не забивший пенальти, Он так расстроился. Деваха, вот уж никогда бы не подумал, что влюбиться да еще на старости лет. Но Он силен, Он лично свершил судьбу, хоть девка и была красива до невыносимости. Десяток человек, разгневавших его, но в остальном случайность соблюдалась неукоснительно. Разве это не счастье, смотрите! Папа, папа, ты жив, ты пришел! Крепкие, здоровые, улыбающиеся дети бросаются отцу на шею. Нигде нет таких красивых и сильных детей, они осенены счастьем. Конечно, бывает по-другому, вносят уже закоченевшее тело, плач, причитания, горе. Но это плата, плата за годы счастья, радости и улыбок. Месяц другой горя не такая уж большая цена за годы счастья.
Самое главное – случайность. Еще в том плане, составленном много лет назад, на этом акцентировалось внимание. Равенство положений и тогда не будет зависти, но придет смирение. Можно злиться на предрасположение, на умысел, на несправедливость, но случайность выше всего этого, она чиста и ее можно только принять. Никто не злится на вулкан, шторм, бурю или землетрясение, потому что они случайны. Да он и убивают, но не специально, не по умыслу, не по какой-нибудь причине, а просто убивают. Не гневаются, не кричат, не угрожают. Им все равно кого. Чистая случайность. Судьба в городе тоже была чистой случайностью. Никто не сопротивлялся ей. Не бросается же японец с мечом на цунами или американец не идет же с винчестером на смерчь! А там ведь гибнет не меряно людей. В городе каждый день погибает строго отмеренное количество людей, оно четко обосновано и не одна докторская и кандидатская защищена на этой хлебной теме. Ежегодный рост населения позволяет не беспокоиться за будущее.
Однажды Он вспомнил о стране, той откуда прибыл в город. Бетонные стены, увенчанные кудрями колючей проводки под напряжением, заминированные проходы, рвы, все это давно и надежно отделило самый счастливый город на земле от внешних безобразий. Поначалу у стен толпились люди, бежавшие из хаоса, они просились в город, но счастью нужно было дать разгореться и в ход пошли пули. Люди разбежались и больше не появлялись. Горожане тоже не интересовались происходящим за стенами. И так ясно, что там беды, несчастья, дикая судьба, темное прошлое, убийцы, извращенцы и нет радости. Зачем это горожанам. Они были погружены в счастье, и ничто другое их не волновало. Когда благодать здесь, там уходит на дальний план, в закуток. Жизнь здесь, полнокровная, ощутимая, настоящая. Ты, не ты, выживешь, умрешь, какое им дело до постороннего?
Но Он был велик и заинтересовался. Он мало что помнил о той стране. В последнее время не помнил даже об истории, вечности и счастье. Но помнил, что Он велик, Он все. Еще какие-то обрывки, винегрет из встречавшихся людей, виденных земель и слышанных мыслей. Вспомнил, что там была земля, поднял свою дряблую руку в сторону стены. Она была вокруг, куда бы Он не направил руку. Исполнительные помощники отобрали десяток крепких и туповатых парней. Старые карты, оружие и запас еды на неделю. К бетонным стенам приставили лестницы и разведчики ушли в пасть страшного хаоса. Их не было больше месяца, уже решили, что зло одержало победу. Но они пришли, исхудавшие, грязные, с глазами полными ужаса. Интервью с ними в течении полугода занимали первые полосы городской газеты. Все только об этом и говорили, хлопали друг друга по плечам и бурно радовались своему счастью. Они избранники счастья! Они живут в уютных квартирах, едят сытную пищу, работают только десять часов в день. Их возит общественный транспорт, развлекает общественный театр. Несчастье – нонсенс, радость – закон в их прекрасном городе, самом счастливом городе на Земле!
То, что рассказали вернувшиеся, было ужасно. Они не нашли ни городов, ни сел обозначенных на карте. Видели лишь огромные горы хлама, руин, заросших буйной зеленью дикой природы. На дорогах росли деревья, на полях бурьяны. Стада одичавших коров и лошадей наполняли бескрайние просторы лесостепи. Люди? Нет их там. Встречались какие-то малочисленные орды низкорослых, волосатых созданий с палками в лапах. Они не знали грамоты и земледелия, забывали огонь, но ухитрялись делать брагу. Существа добывали себе пропитание собирательством, иногда добивали ослабшую корову. Орды отчаянно враждовали между собой, нещадно вырезали друг друга, не жалея ни самок, ни детенышей. Они были несомненно животными, более развитыми чем собаки. Отличало существ от животных их жестокость. Страшная, немотивированная, холодная жестокость к собратьям. Желание убить просто так, не свойственное прочим зверям. Еще их песни. Печальные, заунывные. Когда орда вечером собиралась у костра, выбирала у друг друга паразитов, перерыкивалась, потом запевала. О чем были эти песни, что будет с этими животными неизвестно. Он выслушал рассказ, улыбнулся, хотя едва что-нибудь понял. Поднял руку, это был единственный дававшийся Ему жест. Разведчиков щедро наградили и в течении года перестреляли. Нельзя ждать хорошего от людей видевших хаос. Жизнь шла своим чередом, счастье было вечно и незыблемо. Он уже не вставал и не улыбался. Когда же умер, то собрались все его помощники, тринадцать человек. Они составили коллегию счастья. Решили, что Он не может умереть, Он вечен, просто стал богом и Ему все равно. Об этом объявили. Отныне, мелкими делами занималась коллегия, а других, не было, ведь счастье продолжалось. Да и могло ли оно прекратиться там, где к нему так привыкли, в самом счастливом городе на Земле.