-Алло, здравствуйте, а Ольгу можно.
-И ты еще звонишь сюда! Ну гад!
Гудки. Как же ее звать? Ага, Оксана, черненькая такая. Почему она на него обозленная? Снова набрал.
-Где Ольга?
-Дома, где ж ей еще быть после всего! Как ты мог так поступить! Чмо несчастное! Она к нему по-человечески, а он гов …
Повесил трубку и пошел на остановку. Происходило что-то странное. Он не мог объяснить, что именно. Зачем он шел к ней? Было неудобно перед ней и ее родителями. Дурацкие слухи, нужно их успокоить. И нечего зря ломать голову, все прояснится само собой. В троллейбусе несколько человек тыкнуло в него пальцем и с видимым интересом разглядывало. Ширинки, даже не застегнутой, под пальто видеть они не могли, так в чем дело? Протиснулся мужик лет сорока пяти.
-Якая ж ты скотина, хиба ж так можна?
-Можно, можно, тут главное любовь, сердцу не прикажешь!
Женщина в полушубке.
-Ведь обманул!
-А так бы мучались всю жизнь!
Спор стремительно набирал силу, достигая предмордобитного состояния. Саша чувствовал себя как во сне. Или в бреду. Сумасшествие. Вышел на остановку раньше, чтобы сбежать из эпицентра. Пройтись, собраться с мыслями. Если было что собирать. Через четверть часа звонил в дверь ее квартиры, но мыслей не было. Дверь открыла ее мать, вся в слезах.
-Саша, ты?!
Она застыла от удивления, будто увидела привидение. Непонятно откуда взялся Николай Степанович, вроде как будущий тесть. Хороший человек, но не тогда, когда бьет по морде. Саша отлетел к стенке.
-Ах ты сволочь! Как нашкодил, и еще хватило совести прийти! Скотина!
Бил еще, но Саша настолько оторопел, что не сопротивлялся. Бить недвижимого, могут только подонки, а тесть офицер. Ушел, дверь закрылась. Александр стал думать. Может, чего-то натворил и не помнит. Ему раз снилось, будто он поджег дачу соседу, а утром проснулся и не помнил, пока не пришла милиция. То был сон, но может теперь все по настоящему? Как не припоминал, ничего крамольного не было. Не то что святой, но жил тихо и скромно. Нужно поговорить, пусть хоть они объяснят, в чем дело. Позвонил снова. Дверь открыл непосредственно тесть и зарядил правой. Саша потерял сознание и упал, уже не слыша испуганных криков тещи. Очнулся на диване. Крики вокруг и круги в глазах.
-Убрать эту сволочь из квартиры немедленно!
-Господи да успокойся!
-Как я могу успокоиться, если нашу дочь на весь город опозорили! Да я его, гада, убить готов!
-Коленька ну успокойся! Нельзя так, все-таки человек, а не скотина.
-Скотина!
-Что происходит?
-Ну, наглец!
-Где Ольга?
-Задушу!
Они покатились по полу. Николай Степанович был крупнее, заметно брал верх и быть бы беде, не выбеги Ольга. Разняла их.
-Что тебе здесь нужно?
-Поговорить.
-Не о чем нам с тобой говорить, и так все ясно.
-Что ясно? Расскажи! Ничего не понимаю!
-Издеваешься?
-Это надо мной кто-то издевается! Что происходит?
-Ничего особенного, ты женишься на этой, как ее, Мантулиной.
-Не женюсь!
-Замуж выходишь?
-Да я ее вообще не знаю! Я сам только сегодня утром прочитал в газете этот бред. Я пойду в редакцию, я потребую опровержения! Так нельзя же. Из-за этой чепухи у меня неприятности на работе, ты вот дуешься. Я с них за моральный ущерб сдеру!
-Все?
-Что?
-Все сказал, что хотел? Если да, то можешь идти.
-Куда?
-Куда хочешь, мне то какое дело.
-Ты не веришь мне?
-Уходи.
-Честное слово, не знаю я ее!
-Позову отца.
-Причем тут отец?
-Папа!
Был вышвырнут как собачка надоевшая. Нужно было видимо обидеться, но не получалось. И подавленным себя не чувствовал. Расстанутся ну и что. Он прекрасно понимал, что трудно ему будет найти подругу не хуже. Но не переживал. Зачем он перся сюда, зачем подставлял морду, зачем что-то говорил? Глупо, ведь ему все равно. Только интересно кто это организовал. Просмотрел газету, нашел адрес редакции. Поехал туда. Небольшое двухэтажное здание. Большие окна, жалюзи, решетки – хорошо живет газета. На входе охрана.
-Пропуск.
-Мне к главному редактору.
-Вход только по пропускам.
-Очень нужно, мужики.
-Иди ты лучше отсюда, а то получишь.
И ведь могут вздуть, гориллы немалые. Ушел. Очень хотелось есть. Купил в магазине молока и хлеба. Покушал. И все-таки, кто? Обошел здание несколько раз. Был черный ход, откуда выгружали какие-то кипы бумаги. Не спеша пристроился к носившим бумаги и зашел в здание. Для чего не знал, но сердце билось отчаянно. Прошел коридорами, поднялся на второй этаж. Увидел табличку «Главный редактор» и постучал. За дверью смеялись мужчина и женщина, подозрительно смеялись, он знал, когда так смеются. И долго ему теперь так не смеяться после расставания с Ольгой. Снова постучал.
-Позже, позже.
Голос был очень наглый, и это взбесило Александра. Сам себе удивляясь, он со всей силы саданул по двери ногой. Бедная дверь сорвалась с одной петли и повисла на другой. Зашел в кабинет. Большой, светлый, отлично меблированный, в частности и диваном, на котором возлежали вроде как Адам и Ева. Жаль, яблока в кармане не было, подумал Саша и бросил газету на диван.
-Что это такое?
Мужчина встал, прикрыл даму, сколько можно газетой и поправил свой роскошный чуб.
-Это, молодой человек, половой акт, если вы не знаете.
Саша густо покраснел, хотя он знал и не только знал, но голая дама, вольготно расположившаяся на диване, вызывала некоторое стеснение. Да и газету было неудобно как-то с нее стаскивать, чтобы показать. Мужчина тем временем надел большие семейные трусы с множеством розовых поросят.
-Что у вас за манера входить или в тюрьму захотели?
-Что за бред вы напечатали в своей газете?
-Это вы относительно бабочки-людоеда? Так это шутка, зачем же так нервничать?
-Какой еще людоед, я говорю про сегодняшний номер!
-А экстренный выпуск. Что вас так разозлило?
-То, что обо мне была напечатана ложь, очень мне повредившая.
-Не может быть.
-Я лучше знаю!
-Сомневаюсь.
-Вы что, издеваетесь?
-Я издеваюсь? Ну, вы наглец! Сделали из него звезду, а он врывается, ломает двери и выказывает негодование!
-Какая звезда? О чем вы говорите?
-Вас что, не инструктировали?
-Нет.
-Что ж будем считать, что это небольшой промах нашей организации, молодой организации.
-Вы бандиты?
-Вы дурак.
-Ничего не понимаю.
-Ладно, так уж и быть, я вам все объясню, только слушайте и не перебивайте. Начну издалека. Я газетчик, вот уже двадцать лет как пришел в это дело, очень его люблю. И мне больно видеть как пресса отмирает, словно ненужный придаток. Телевидение быстро вытесняет нас с рынка и скоро нас не станет. Число подписчиков стремительно падает, мы держимся в основном за счет старой гвардии, но новых читателей ничтожно мало. А миллионы людей с охотой смотрят сериалы и телешоу. Миллионы идут на счета телевизионщиков. Нам же остаются только крохи с барского стола, мы бедные родственники. Это нас не устраивает. Это меня не устраивает, я не привык сдаваться. Другие говорят – ничего не поделаешь, это рынок, другие времена, все преходяще. А я говорю это трусость и лень. Нужно не хныкать и пенять на времена, нужно действовать, искать свою добычу и хватать ее. Полтора года я сидел, запершись в своем кабинете, и думал. Мне говорили – брось, ничто не поможет спасти свечку в эпоху лампочек. Я не спорю, но я не считал газеты свечкой, я знал, что у них есть большой потенциал. Я искал возможности и я нашел. Моя собственная новая концепция массового привлечения читателей. Она на несколько порядков подымет наши доходы и позволит на равных конкурировать с телевидением.