30 октября
Работаю в основном с кошками. На собачьей площадке ни к кому не подойти. Вообще люди перестали общаться - "да, нет, не знаю", - вот и весь разговор, и отходи не задерживай. Даже в очередях все стоят, как не родные. Кошки наладились ко мне приходить вечером в детсад. Там у нас прямо ветеринарка. Атосу, конечно, не сладко. Мало того, что на привязи сиди на прогулке, так еще и из-за чего?! Хозяйка с котами вошкается. Но он умница, все понимает. Очень жалко, что я впустую трачу время. Да что я, все мы. Ведь скольким мы бы могли помочь, если бы не блокада эта!
Тут вчера показывали передачу про чернобыльцев, ну, диктор сказал, что пока медицина им помочь не в состоянии. Люба ушла и плакала. Не только от жалости, а от бессилия.
10 ноября
Работаю. И хорошо. Ко всему можно привыкнуть. Хотя, конечно, не ожидала такого. В школе многие меня начали откровенно сторонится. Недавно в столовой Ленка Кочкина мне в спину буркнула "сектантка". Я повернулась, она убежала. Наверное, она меня боится, вот и городит черте-что. Во всяком случае мне стало ясно, что про нас думают в определенных кругах. Это они слава богу про мои способности не знают. Прав был Зям, что мне болтать запретил.
Пошла к Инуське и Синице, пыталась у них повыспросить, что в поселке болтают. Мне ясно уже в лицо никто ничего не скажет. Вообще не знаю, зачем мне это знать-то. Садомазохизм какой-то. Но вот вам факт. Пошла и расспрашивала. Синичка, уж вертелась, вертелась , бедная. Так меня расстраивать не хотела. Иннуся - та викинг: "правда повредить не может", а Синька - тонкая душа. В общем, не особо много и они то знают. Их, как выяснилось, тоже обходят теперь. Меньше чем меня, но тоже, как говорится, на подозрении они у общественности. Все, что смогла понять: ходят слухи, что у нас секта, где мы людей одурманиваем. Не было никакой темноты, способностей, а все сплошное вранье и хитрая манипуляция. Дальше мнения расходятся. Некоторые считают, что у ас есть какие-то сверх секретные приборы, которыми мы людей облучаем. Другие говорят про наркотики. В общем, жуть. Главное не ясно, зачем мы это делаем. Тут такой разброс версий! И одна другой страшнее.
Вечером рассказала все это Мише. Он, оказывается, все знает, но разговор этот поддержать, можно сказать, отказался. Шуточки, прибауточки, по головке погладил. А у самого глаза больные. Еще от него детей прячут. Мы с ним, когда мимо детской площадки проходили, мамаши какие-то полоумные детей похватали и бегом. Миша лицом задергался. Потом говорит: "Это хорошие люди. Они детей своих любят". Вот все у него хорошие. Но он не совсем один. Оказывается кружок его не распался. Так же они собираются, лес чистят, лавочка ремонтируют, другие какие-то общественные работы проводят. Миша сказал, что люди к нему приходят "душой порадоваться".
Из интервью Чижова Андрея Владимировича
Я очень хорошо помню тот год. Мишу помню, светлая память. Хороший был мальчик, яркий. Я в секции триатлона тогда занимался, да и жили мы рядом. Сейчас, признаться, за давностью лет уже и не могу точно сказать, был у него какой-то особый дар или нет. Тогда казалось очевидным, что был, а сейчас.. Сейчас уже не знаю, что и думать. Многие говорили, что вся эта история яйца выеденного не стоит. Что это, дескать, все, как поточнее выразиться, "эффект плацебо" что ли. Хотелось нам верить, мы и верили. И из-за нашей веры менялись. Помните тогда Чумак, Кашпировский. Ведь многим действительно помогала эта вода, заряженная телевизором.
Что говорите? Почему стал сомневаться? Сложный вопрос. Во-первых, с возрастом все меньше сил верить в чудеса. Тем более в чудеса близкие, фактически, с тобой же и произошедшие. Во-вторых, знаете, стыдно признаться, но боюсь это такая подсознательная установка на отрицание у меня. Ведь и так вся история и наша в ней роль ужасна, так если еще верить, в дар, вообще непереносимо получается.
Вот вы сейчас меня утешить пытались - "как посмотреть", да зачем нагнетать. Я прошу вас, вы еще молоды, никогда не говорите вот это "как посмотреть". Поверьте мне, как ни смотри, а подлость всегда подлость, и убийство всегда убийство. Ты можешь больше или меньше оправданий совершенному найти, и более или менее строго себя судить, но сам факт, сам поступок, как ни смотри другим не станет.