Глава 8. Средневековье по Стивену Пинкеру. Насилие и средневековая Англия
Сара М. Батлер
В книге "Лучшие ангелы нашей природы" Стивен Пинкер предлагает свое видение Средневековья, которое является одновременно мрачным и страшным. Он пишет, что "средневековое христианство было культурой жестокости", в которой "жестокость" была "вплетена в ткань повседневного существования". На рисунке из Das Mittelalterliche Hausbuch ("Средневековой домашней книги"), который Пинкер описывает как сцену из повседневной жизни, военачальники терроризируют низшие классы: "Крестьянина закалывает солдат; над ним другой крестьянин держится за хвост рубахи, а женщина, подняв руки вверх, кричит. Справа внизу в часовне зарезают крестьянина и грабят его имущество, а рядом другой крестьянин в кандалах бьет дубинкой рыцаря. Насилие проникало во все сферы жизни: религия ("кровавые распятия, угрозы вечного проклятия и нелепые изображения изуродованных святых"), путешествия ("разбойники превратили путешествия в угрозу жизни и здоровью, а выкуп пленников стал большим бизнесом"), быт ("даже мелкие люди - шляпники, портные, пастухи - быстро доставали ножи") и развлечения (бросали кошек в мешки или забивали свиней до смерти). Правительство вело себя не лучше своих подданных. Средневековые европейцы страдали от "веков институционализированного садизма", когда пытки практиковались как жестокое искусство, а "казни были оргиями садизма".
Разумеется, для Пинкера это гипернасильственное изображение Средневековья - пригодное для использования прошлое. Он стремится рассказать своей аудитории шокирующую историю. Снимая пыль с устаревшего тезиса Норберта Элиаса, Пинкер рассматривает историю как историю прогресса, в которой человечество медленно, но решительно участвует в цивилизационном процессе, иногда с перебоями, иногда с явным регрессом. Мы не только отточили свои манеры и гигиену (тема, которую Пинкер обсуждает с удовольствием и наглядными подробностями), но и научились сдерживать эмоции и физические реакции. В основе этой эволюции лежит открытие эмпатии. Начиная с эпохи Разума, поясняет Пинкер, "люди стали сочувствовать большему числу своих собратьев и перестали быть равнодушными к их страданиям". 5 В XXI веке, который Пинкер называет эпохой эмпатии, наше сострадание распространяется даже на отношение к животным. В результате, по мнению Пинкера, сегодня мы живем в самую мирную эпоху за все время существования человечества. Многим эта история покажется неправдоподобной. Ведь наша способность к разрушению не знает себе равных, в Америке мы почти ежедневно слышим о массовых расстрелах, а политологи регулярно говорят о современной эпохе как об эпохе геноцида. Разве возможно, чтобы люди были когда-нибудь более кровожадными, чем мы сегодня?
Для того чтобы это поразительное и, казалось бы, контринтуитивное повествование имело успех, Пинкеру необходимо варварское Средневековье. Действительно, без насильственной отправной точки центральный аргумент книги оказывается несостоятельным. Поэтому нет ничего удивительного в том, что Пинкер обнаруживает варварское Средневековье, когда начинает его искать. Однако, как я надеюсь показать, эта нелепая карикатура на средневековый мир полностью зависит от незнания Пинкером источников, на основе которых он ведет свою статистику, в сочетании со скудным пониманием средневековой правовой системы.
Источники
Наглой уверенности Пинкера в своей гипотезе во многом способствует тот факт, что он ничего не знает о средневековой эпохе. Более того, само предположение о том, что наши средневековые предки были морально неразвитыми, выдает его незнание основ средневековья. Средневековые христиане ценили милосердие (caritas), которое лучше всего понимать как добрососедство, как одну из главных добродетелей. Мужчины и женщины серьезно относились не только к десяти церковным заповедям, но и к семи телесным делам милосердия, повсеместно встречающимся в произведениях искусства той эпохи и лежащим в основе ее прославленного гостеприимства. Можно быстро обнаружить, что молчаливый отказ Пинкера читать работы настоящих историков является благом для его дела. Только пять средневековых историков попали в его библиографию (Гири, Гробнер, Ханавальт, Каеупер и Перес), хотя их исследования играют незначительную роль в историческом анализе средневековой эпохи, проводимом Пинкером.
Чтобы написать сенсационную историю, нужны сенсационные источники, и Пинкеру не составило труда найти источники о Средних веках, соответствующие его представлениям. Его знания о насилии в средневековом мире основаны на четырех категориях источников: