Насилие также не было направлено только на тело. Фуко объясняет применение телесных наказаний средневековой судебной системой как продукт феодальной экономики. Поскольку "деньги и производство... все еще находились на ранней стадии развития", в поисках значимого наказания государство остановилось на теле как "единственной доступной собственности". Пинкер, похоже, в целом согласен с этим тезисом. Конечно, правовые кодексы той эпохи подкрепляют это впечатление. Еще в "Leis Willelme" XII века английское законодательство предписывало кастрацию и ослепление за изнасилование, измену, браконьерство и целый ряд других преступлений. Однако, если посмотреть на ситуацию в целом, можно обнаружить более мягкий подход. Физическое увечье было придумано как милосердная альтернатива смертной казни, но найти вне литературы случаи, когда эти наказания действительно приводились в исполнение, не так просто, как кажется. Как правило, насилие, применяемое государством, было направлено на кошелек человека, хотя даже такие приговоры могли быть отменены, если это было проблематично, например, в случае мирных соглашений, заявлений о бедности или признаний. Даже Робер т Мучемблед, чья собственная история раннего современного насилия отражает многое из того, что говорят Пинкер и Фуко, вынужден признать ненасильственные наказания средневекового государства, в котором "судебные штрафы составляли основу системы". Для читателей Элиаса, Фуко и Пинкера штрафы и компенсации - гораздо менее "сексуальный" способ наказания преступников, но это было эффективное средство обеспечения законности.
Все эти историографические выкладки не означают, что историки единодушно отвергают Элиаса, Фуко или Пинкера. Среди ранних модернистов, в частности, есть сильный контингент сторонников мнения о том, что общество с течением времени становилось все менее жестоким, в частности: Роберт Мучемблед (2011), Джеймс Шарп (2016) и Мэтью Локвуд (2017). Что ранние модернисты видят в теориях уменьшения насилия, чего не замечают медиевисты? Объяснение, возможно, кроется в интенсификации насилия в XVI и XVII веках. Многие виды насилия, которые часто ошибочно ассоциируются со средневековым миром, на самом деле были ранним модерном. Например, порка не была наказанием, применявшимся средневековым государством; впервые она была введена в судах общего права в соответствии с Законом Генриха VIII о бродягах 1530 г. (22 Hen. VIII, c. 12) в качестве меры устрашения за бродяжничество. Парламент, видимо, счел наказание эффективным, поскольку законодательство XVI-XVII веков расширило сферу его применения, включив в нее также незаконнорожденность, попрошайничество, пьянство, сексуальные преступления и даже сумасшествие. Безусловно, тюдоровский режим стал первооткрывателем широкого спектра новых форм наказания, граничащих с жестокими и необычными. При Генрихе VII парламент ввел клеймение людей в качестве уголовной практики: по закону 1487 г. лица, претендующие на духовное звание, должны были клеймиться на большом пальце буквой "Т" (вор) или "М" (убийца), чтобы на теле осужденного преступника было публично объявлено о его преступном прошлом (в этом смысле осужденный фактически носит свои "документы" на теле). В XVI-XVII вв. чиновники расширили функциональность этой практики, используя клейма для обозначения самых разных преступных деяний: A (abjuror), V (vagabond), F (fraymaker) или B (blasphemer), а само клеймо размещалось на большом пальце, щеке, лбу или груди преступника. Прибивание уха преступника к столбу также было тюдоровским новшеством. Печально известный Томас Барри, осужденный за подстрекательство к клевете за распространение слухов о смерти короля, умер в 1538 г. от шока после суточного стояния на столбе на рыночной площади Ньюбери, оба уха которого были пробиты гвоздями. Удаление ушей и рук материализовалось в качестве наказания за многочисленные преступления и во времена правления Генриха VIII. Кроме того, печально известный король был ответственен за введение рабства по найму и смерти через кипячение. Во время правления его дочери Елизаветы парламент принял закон, предписывающий отрезание ушей и вырезание ноздрей для тех, кто занимается подлогом. Все более жестокие наказания в английском общем праве , возможно, были разработаны по образцу континентальной тенденции. В немецком мире Конституция уголовного права Каролины (ок. 1532 г.) "проложила путь к более широкому применению судебных пыток и телесных наказаний", что, по мнению Гая Гельтнера, характерно также для французов и голландцев раннего Нового времени. Безусловно, судебные эксперименты такого масштаба отражают широко распространенную напряженность, вызванную бесчисленными недугами раннего Нового времени: религиозной реформацией, повальным увлечением ведьмами, периодическими вспышками чумы и потогонной болезни, эндемическими войнами и экономической депрессией. Укоренившиеся в этой сложной эпохе ранние модернисты, видимо, воспринимают все, что приходит после нее, как глоток свежего воздуха. Конечно, с точки зрения медиевиста, самого существования этого периода достаточно, чтобы разрушить линейный взгляд Пинкера на историю.