Другие европейские государства раннего Нового времени сталкивались с аналогичными проблемами, но российские способы управления и уголовного правосудия, как представляется, в меньшей степени опирались на открытое насилие. Это можно наблюдать во многих сферах. Одна из них - способность государства монополизировать средства насилия: в XV-XVI вв. московские правители систематически включали в состав великокняжеского войска ранее суверенных князей, местную элиту и их личные дружины. Лишенные суверенных прав, такие князья и элиты взамен получали социальный статус, земельные пожалования и другие блага. Получив хорошую компенсацию в условиях, когда других возможностей для получения прибыли было немного, российская элита примирилась со службой царю и была удивительно стабильна вплоть до XVIII века, причем эпизоды противостояния династии были поразительно редки.
Помимо монополизации средств насилия, московские великие князья (после 1547 г. - самозваные цари) тщательно осуждали частное насилие между отдельными лицами, родами и другими социальными группами: дуэли и вендетты были запрещены и жестоко карались. Вместо них государство предлагало возмещение ущерба в судебном порядке за оскорбление чести. Судиться с людьми всех социальных рангов могли все подданные царя - от высших церковных иерархов и светской элиты до крепостных и даже рабов. Оскорбления, как правило, носили словесный характер, иногда включали в себя оскорбления в виде сбивания женской шапки или дергания мужчины за бороду; нередко такие оскорбления сопровождались физическим насилием, но эти преступления рассматривались отдельно. Как правило, выигравшие тяжбу получали компенсацию в виде штрафа (его размер зависел от социального ранга оскорбленного) и удовлетворения от восстановления репутации. Когда в конце XVII века европейцы завезли дуэли, государство сразу же приняло жесткие меры, приравняв их к смертной казни. Петр I даже приказал не только казнить победившего дуэлянта через повешение, но и вздернуть труп его соперника.
В России сфера действия уголовного закона была заведомо узкой: это убийства и рецидивные кражи и грабежи, поджоги и другие тяжкие преступления, а также высокая политическая и религиозная преступность. Мелкие преступления, которые в некоторых современных европейских странах карались вплоть до смертной казни, в России оставались на усмотрение общин. Аналогичным образом, сфера влияния центральной власти была намеренно ограничена: она была сосредоточена на монополизации насилия, сборе ресурсов и исполнении уголовного законодательства. В остальном, будучи многонациональной евразийской "империей различий", центральная власть позволяла подвластным народам сохранять язык, религию, судебную систему, элиту и государственные службы в прежнем виде. Аналогичным образом, восточнославянское крестьянское большинство жило под властью помещиков или сельских коммун. Все эти общины имели право применять телесные наказания за мелкие преступления и беспорядки в соответствии с местными традициями. Но никто не имел права посягать на уголовный процесс: если в деревне, дворянской усадьбе или родовом племени происходило убийство, грабеж, обвинение в колдовстве или другое серьезное преступление, вожди обязаны были передать подозреваемых местному воеводе для государственного правосудия. Те, кто пытался самостоятельно разобраться в серьезных делах или применял пытки, подвергались суровому наказанию. Дав узкое определение уголовному праву, государство старательно контролировало эту сферу.