Глава XII "Снег".
Так дурно Велдару не было уже давно, запах чужой крови и дыма намертво пристал к волосам и одежде, и его мутило при одном только воспоминании о том, что довелось видеть у ворот. В голове шумело от горьких, до мушек в глазах, настоев Нарги, сделанных на винном перегоне. Радовало лишь одно - боли не чувствовалось совсем.
Судьба на этот раз обошлась с ним жестоко, не смилостившись лишить сознания ни у кузницы, когда парень с маху приложился головой о бревна, ни здесь, в лекарском доме, когда знахарка, в полголоса распекая животорговцев, зашивала распоротый вражеским мечом и, не выдержавшими удара, кольчужными звеньями бок.
Какой-то монотонный звук проникал в сознание, выдергивая Вела из морочного полу-бреда, лениво растекающегося в мыслях, словно плевок по полированной столешнице. Стоило открыть глаза, как в висок ударило молнией тупой боли, мальчишка сел, сжав голову руками. Левый бок сразу же обожгло словно огнём, так, что в глазах заплясали синие круги. Велдар, яростно выругавшись, переждав покуда, сквозь их кружение, можно стало разглядеть плавающие в полумраке стены чересчур прохладной комнаты и мучимого недугом бедолагу по соседству, чьи стоны вернули парня к реальности, поплёлся к приоткрытой двери, за которой слышались голоса.
Дверь, не скрипнув, выпустила его в небольшую горницу с плотно закрытыми ставнями окнами и широким столом, поставленным перед очагом. За ним, скупо переговариваясь, сидели незнакомые женщины, сменившие повседневные пёстрые платья на темные одеяния. Расшитые цветными нитками и бисером головные накидки, вопреки здешним приличиям, не покрывали их, сплетённые в искусные косы, волосы, что, видимо, было знаком скорби.
- Тебе помочь? - заметив Велдара, самая молодая из них споро вскочила с места.
- Нет. - Парень мотнул головой; муть, поработившая разум после знаркиных эликсиров, неохотно схлынула и проморгавшись от ослепившего глаза, после полутьмы лекарского покоя, света он перестал цепляться за дверной косяк.
- Идем. - Улыбнувшись, горячеозёрка потянула Вела за локоть. И, неохотно шагнув за ней в совершенно неосвещённый коридор, миновав его, он очутился в той самой кухне, где давеча хозяйничала Рэй.
Очаг давно погас, но здесь было многим теплее, чем в остальных покоях. На столе, вместо свертков и мешочков, сейчас стояли прикрытые плошками горшки и глиняные бутыли, заткнутые деревянными пробками. Над остатками углей висел почерневший от сажи котел с коричневыми потёками пригоревшей пены на боках. Велдар осторожно присел на лавку, и расторопная спутница тут же подала ему деревянную кружку, перед тем ловко плеснув в неё розоватый вязкий сироп из крайней бутыли.
- Спасибо. - Хмуро поблагодарил светлинец, не торопясь, однако, отведать сомнительное снадобье.
- Это - шипоцвет. - Пояснила девушка, видя его недоверие - Здесь его корни не сушат, а сразу вываривают в вине до густоты.
В отличие от большинства местных, эта русоволосая красавица не видела в нём чужака и совсем не чуралась, но говорить с ней сейчас не очень то хотелось. А молчать было не вежливо. И Велдар кивнул, осторожно глотнув из кружки. На вкус розоватое зелье оказалось отвратительно!
Девчонка была права - светлинские лекари сушили ягоды и корни шипоцвета, а после варили в кипятке. Получившееся средство пить нужно было сразу же, а иначе оно теряло лечебную силу.
- Лан сюда заходил? - вяло поинтересоваться Велдар. Вчера ни кто из попутчиков на глаза ему не попадался, а справляться о них у Нарги было как-то не досуг.
- Да. Но сейчас в доме остались лишь те, кого не отпускает Мгла, остальных госпожа знахарка по домам отослала. - С готовностью отозвалась горячеозёрка.
Местным языком ни кто из наёмников, кроме конечно наставника, не владел, с горожанами говорили на сарзасском, и в речи собеседницы мальчишке вдруг почудился смутно знакомый выговор.
- Меня Велдар зовут. - Запоздало спохватился он.
- Марула. - Улыбнулась та.
Парень кивнул, соображая как бы по точнее расспросить её о том, что в городе творится, но потом решил, что вернее подыскать для расспросов кого-то из дозора.
- Ворота еле как сколотили. - Словно угадав его мысли, заговорила Марула, копаясь у очага - Дозорные у стены шатры поставили, стерегут.
- Не слыхала, у ворот из чужаков кто стоит?
- Ни кто. Нынче в дозоре лишь те, кого в бою не ранили.
- Марула, найди мне куртку. - Отставив, наконец, кружку, из которой больше не сделал ни глотка, сполз с лавки Велдар.
- Нарга не велела... - переполошилась девушка.
- А ты не говори. - Вдруг подмигнул парень. Марула с улыбкой кивнула и скрылась в коридорчике...
***
Марула не спешила возвращаться к женщинам в общую комнату; штопать одежду, даже после стирки воняющую гарью и сохранившую кое-где следы въевшейся в полотно крови, было тошно и противно! Слушать разговоры и рассказы о погибших и того тошнее.
Велдар ушел, не попрощавшись и не поблагодарив...
Девушка разожгла огонь, отворила запертые на ночь ставни, под окном качались на ветру темные перистые листья шипоцвета в свою волю росшего под окнами, но на её памяти, этот куст ни разу не цвёл.
А дома под окном росла древняя вишня, по кривым ветвям которой девушка и выбралась в ту злосчастную ночь, когда решилась на побег. Она старалась не вспоминать о родном городе, о суровой, мудрой наставнице, чью волю нарушила, уверовав в чудесное избавление от уготованного удела правительницы.
Конечно, чужаки не могли узнать её, но приемная дочь старосты всё одно опасалась, а судьба, словно забавляясь, подталкивала их беглянке на дорогу.
Вчерашним днем, за бесконечной суетой и спешкой не дающей разглядеть лиц прибывавших в лекарский покой горожан, если те лица конечно не пострадали в схватке, девушка позабыла обо всех своих опасениях, покуда, раздергивая годную на повязки ткань и накладывая вонючую мазь от ожогов очередному недужному, не встретилась с ним взглядом. Светловолосый парень насмешливо сощурил глаза, нездешнего серо-стального цвета.
- После того как мы защищали твой город, можно хотя бы не таращиться так, словно опасаешься подцепить чуму! - сказал он по-сарзасски, с сильным акцентом, но язвительность ударила словно плетью. Марула дёрнула полоски ткани, затягивая узел на повязке, заставив того вздрогнуть. Ругнувшись уже на светлинском, парень неожиданно улыбнулся, глядя куда-то поверх её головы, девушка удивлённо обернулась, увидев второго чужака.
Надсадно кашляя и вытирая текущие из глаз от едкого дыма (что теперь от ворот пригнало ветром и сюда) слёзы, он охрипшим голосом спорил с Наргой. Знахарка, в конце концов, стукнула буяна по макушке деревянной миской.
- Умойся. - Поставив на стол ковш с красноватой жидкостью, старуха намочила в ней же кусок полотна и ловко обвязала им голову наёмника. И Марула замерла, словно увидала разом всех посланников Мглы: сейчас раздраженно хмурящийся чужеземец был невыносимо похож на Танагара, разве что моложе и глаза совсем другого цвета. Едва знахарка отвернулась, парень содрал с головы повязку чёрные, прямые волосы неровными прядями завесили лицо, неузнаваемо меняя его облик, словно это сходство лишь показалось.
Прежде, чем поняла, что делает, девушка сняла талисман своего проводника, с которым не расставалась со дня его гибели, и поспешно убрала в висевший на поясе полотняный мешочек с травами. Она поклялась над могилой найти его род, только как сказать о смерти Танагара родичу, не объясняя, кто она, и как объяснить, ведь тот со своими спутниками неизбежно придет однажды в Светлую...?