- Ступайте к озеру. - Оглянувшись на барахтавшегося в снегу, пытаясь выпрямить ушибленную ногу, Шептуна, приказал Гверен. Рэй, испуганно глянув на наёмницу, шагнула вперед.
- Ты позабыл, что я не принадлежу к твоему народу? - глядя в глаза старосте усмехнулась светлинка.
- Покуда ты ходишь по моей земле - над тобой моя воля. - Отчеканил тот. Толпа, возмущенная было выбором жреца попритихла, вслушиваясь в спор.
- При такой воле, лучше за воротами сдохнуть! - ядовито процедила девушка - Все милей, чем скверниться, стоя с тобой на одной дороге.
- Дело твое, иди! - уцепив Тайер за отворот куртки, Гверен толкнул её к утоптанному сходу, по которому на лед спускались уготовленные в жертву горожанки - Возвратишься, я тебе сам ворота отопру.
Светлинка придержала Рэй, оскользнувшуюся на льду, от тычка поднявшегося, наконец, на ноги жреца, и презрительно оглядела, затаившуюся в ожидании толпу. Велдар тоже беспомощно огляделся, больше ни кого из наёмников на берегу не было, только Хайда, покинувший своих и, под хмурым взглядом Кивора, вставший рядом с ним, да ведь на дозорного в таком деле надеяться не чего.
Покуда Тайер прожигала взглядом старосту, Рэийя, словно не страшась погибели, прошла по льду до отмеченного мешочком Шептуна места и повернула к берегу. Дочь Белого Волка могла не опасаться, сообразил парень, дух оборотня надежно оберегал её. Едва рыжая ступила на берег, наёмница швырнула под ноги жрецу свои обшарпанные, латаные сапоги и быстро зашагала к середине озера.
Довольство, всплывшее на красноватом лице Гверена, в раз сползло, стоило девушке, пройдя отмеченный удел, повернуть к берегу.
- Вышний велит передать, что сдохнуть тебе, пропитый хмарник, в вековечной мерзлоте! - звонкий голос Тайер всколыхнул повисшую над берегом тишину - Да дарует тебе Великая Мгла долгую кончину! Теперь настала очередь твоей дочери, предложить свою жизнь за город, о ней ты не позабыл, а Гверен?
***
Покуда ярость горячила кровь и застилала глаза, Тайер не замечала холода, не боялась погибели, но сердце всё же пропустило удар, когда она почувствовала, как под ногами тает, утоптанный ногами предшественниц, снег, оставляя в её следах проблескивавшие разводы грязноватого льда.
У края озера, бормоча непонятные приговоры, топтался жрец. Его ли милостью или Вышний на деле, наконец, услышал горожан, над берегом пронесся порыв ветра, закидавший снежной крошкой тем же временем погасшие костры, сорвавший капюшоны и цветастые накидки с голов горячеозёрцев, и грозивший посшибать людей с ног, опрокинуть ниц перед действительной мощью божества, в которое уж мало кто искренне верил.
Косы больно хлестанули по щекам деревянными бусинами, Тайер зажмурилась, стараясь не сорваться на колени, устоять не столько перед зарвавшимся старостой, позорно закрывшимся полой плаща, а на случай, если выдастся бежать со льда.
Ветер, обдавая леденящим холодом, словно проверял каждого стоявшего в толпе. Кто-то с криком бросился прочь, другие закрывали лица от, остервенело бивших, ледяных крупинок, жгущих почище пчелиных жал. Мгновенно усмирившись, стихия заставила горожан растерянно заозираться, от того мало кто заметил, как, словно направляемый крепковластной рукой, к сморозю шагнул староста. Перехватив пустой взгляд его глаз, Тайер догадалась о будущем едва ли не раньше взвывшей разноголосьем толпы, позабывшей одним махом о скинутых уборах и, у кое-кого, рассечённых лицах; она бросилась бежать. Под ногами, словно во сне бредущего, Гверена оплавлялся лёд, расходясь острыми краями трещин, в конце концов, поглотивших старосту. Разбуженное озеро заплеснуло на берег и окатило битым льдом и стремительно теплеющей водой, бегущую к забереге наёмницу.
Тайер ухнула под лёд у самого берега, хлебнув отдающей ряской воды, льдина, не удержавшая её, словно по злу, ударила в бок, заново ломая толком незажившие ребра. Боль взметнула перед глазами бурую рябь, заставила разжать руку, что чудом успела схватиться за обледеневший выступ скального берега...
Кто-то безжалостно рванул светлинку за волосы, выдёргивая из воды, мало соображая, она попыталась ударить в ответ на уже лишнюю боль.
- Скину. - Мрачно предупредил девушку Хайда, стаскивая с себя промокшую куртку. Подоспевший Велдар набросил ей на плечи чей-то провонявший гарью плащ.
- Рэй где? - стараясь побороть, отдающий болью в груди кашель, спросила у него Тайер. Парень растерянно огляделся, высматривая в толпе невысокую попутчицу, но увидал только жреца шагавшего к ним.
- Кто тебе волю дал у Вышнего дары отсуживать?! - Шептун выскалился на, побледневшего то ли от холода, то ли от возмущения Хайду.
Тайер осторожно поднялась на ноги, встав плечом к плечу с дозорным. И Вел не успел моргнуть, как в руках у неё оказался кривой кинжал Хайды.
- В воду! Зачумлённое отродье! - рявкнула наёмница, заставив потянувшихся к городу горячеозёрцев остановиться и обернуться к ним.
Жрец, под подбородок которому ткнулось стальное острие, шагнул назад. Кивор, хмуря брови, посмотрел на, не углядевшего за собственным оружием, Хайду и махнул дозорным, чтоб не допустили лишнего. Наёмники, вслед за Рэй появившиеся у озера, заставили его передумать и жестом остановить спускавшихся к берегу воинов.
- Тайер, отпусти богослужителя. - Длинные пальцы стража стукнули по лезвию кинжала, отводя его от шеи жреца.
- Дальше он пойдёт сам. - С притворно радушной улыбкой сказал охотник, отбирая оружие у, прошипевшей злобное проклятие, попутчицы.
- Я волю Вышнего исполняю! - приободрился Шептун - И кары вам не миновать!
- Прыгай. - Повторил Афгар, кивая на поверхность начинавшего расходиться кипящими кругами озера.
Щуплый жрец с неожиданным проворством вывернулся из захвата, уцепившего его за меховой ворот, охотника, споро отскочил на пару шагов и тут же, подчиняясь взмаху его тонких, узловатых пальцев, в воздух взметнулись, выплеснутые проснувшимся озером на береговой откос, мелкие ледяны обломки. Колючим, звенящим сталью дождем они окатили наёмников и поспешивших вмешаться дозорных во главе с, догадавшимся накинуть на голову кожаный капюшон плаща, Кивором.
Волей дикого шептуна ледышки ударяли с невероятной силой, вспарывая кожу острыми зазубренными краями. Хайда выронил возвращённый кинжал, заслоняя глаза, Талас отступил назад, зажимая ладонью брызнувшую тяжелыми кровавыми бусинами рану на щеке, ещё раньше, ледяные лезвия хлестанули по занесенной для удара руке Афгара, разлохматили лентами плотную кожу плаща предводителя дозора и заставили отступить на безопасное расстояние всколыхнутую зрелищем, вернувшуюся к жертвенной площадке, толпу.
Тайер горностаем метнулась к жрецу, пригнувшись на бегу, она схватила кинжал дозорного, который предусмотрительный страж приступил ногой, дабы проклятый колдунишка ненароком не вмешал его в свое непотребство. И Вел, ведомый непонятно какой силой, опережая, забывшую в своей ярости о ранении, светлинку, швырнув в богослужителя небольшой камень, о который случаем оступился, пытаясь удержать попутчицу.
Позабыв все наставления о том, как точнее и правильнее прицелиться для удачного удара, парень и не ожидал, что его снаряд попадет в цель. Угодив Шептуну в лоб над левой бровью, камень мигом отбил тому паморки - жрец мешком осел на грязный снег, сронив с плеч тяжелый плащ, узорную застежку которого, как видно, выдрал Афгар. И потерявшие силу ледяные осколки с поверженным звоном осыпались на землю.
Кивор, не спеша откинув капюшон, толкнул носком сапога, отколдовавшего на сей час богослужителя и отработанным, понимаемым войнами дозора быстрее слов, жестом отдал приказ поднять его.
- В темницу. - Оглядев закатившего глаза жреца, определил предводитель дозора. - Позовёте потом кого пошустрее из лекарей, чтоб раньше суда часом не помер. Руки на всякий случай свяжи, мало ли, вдруг шаманить снова примется.