Поразмыслив подобным образом, Лан решил подозрительность покуда отложить и, по обыкновению, довести до ума порученное дело, а там, глядишь, понятно станет чего ждать и с кем воевать.
Ветер пробовал на прочность опоры вновь возведенной вышки, скрипя лиственничными слегами. Следопыта пробирал нездоровый озноб - сказывалась не одна бессонная ночь, проведенная в лекарских покоях. Покинув их, Лан наслаждался воздухом, пропитанным не запахами зелий, овечьего жира, что шел на изготовление притираний и мазей, и других более отвратительных, но неизменно сопутствующих лечебницам, ароматов, а запахом хвои, талой воды и принесённой с гор свежести. В эти мгновения он почти завидовал наёмникам, ночевавшим на верхнице.
Заново выструганные ступени, ведущей на верхнюю, крытую дощатой крышей, площадку дозорной вышки, ещё не успели расшататься, от того не полошили караульных противным скрипом и следопыт предупредительно стукнул костяшками пальцев по стене.
- Входи. - Раздражённо ответил страж, турнув в бок задремавшего охотника.
- Добрые гости в ночь не жалуют. - Не удержался от ехидства тот.
- Не больно рьяно вы дозор несёте. - Насмешливо фыркнул Лан, зажигая от принесённого факела смоляной фонарь, висевший на тонкой цепочке над втиснутым в дальний угол столом. Дозорные по ленности своей обычно обходились отсветами горевшего не далеко сторожевого костра, но фонарь на крайний случай держался в пригодности.
- Чего жрец, душу Мгле не завещал? - с усмешкой поинтересовался Талас.
- Покуда ещё скалится. - Вспомнив источавшие непотребство речи Шептуна, ответил следопыт - Кивор обещался с судом погодить, Мархала дождаться.
- Покуда ждать будет, тот охране глаза завесит, да в свой чащобник уйдет. - Северянин не склонен был доверять избравшему за оружие колдовство, в Кордоне на таких приказ был один - смерть.
- Не нам решать, их жрец, пускай и судят, как и когда вздумается. - Лан равнодушно пожал плечами. - Как-никак слово он удержал - немилость от города отрешил.
- Кто там знает, небось, сам же её и навёл, чтоб старосту подвинуть. - Предположил Афгар, рассеянно потирая перевязанную руку. Порезы противно ныли и, похожая на запечённую на солнце смолу, знахаркина мазь ни какой пользы не приносила.
- Не сегодня-завтра старосту выберут, там и поглядим... - привычно, не делая поспешных догадок, сказал проводник.
***
Сильные ветра были редкостью в этой, окруженной с трех сторон слоисто-гранитными боками гор и густыми, словно сизой пудрой присыпанными по тяжелым лохматым лапам, хвойными лесами, местности. По разговорам, заставших первый, как вышло на деле, поистёршийся в памяти, гнев Вышнего, горожан выходило, что в первую ночь над городом властвует душа принятой озером жертвы. Порывистый и вспыльчивый жрец не направлял горячеозёрскую погоду к лучшему краю.
А старожилы дозора той порой стучали кружками в трактире, поминая Гверена, что стоял над городом от времен Противостояния. И Кивор, как не рычал в противу этой гулянке, но Мархаловой твёрдости ему в характере и кулаке не доставало, от того и завернуть от трактирных дверей дозорному вожаку вышло не многих.
Чересчур прохладные, наполненные запахами трав и отсыревшей от влажного воздуха пыли, звеневшие, отлетавшим от высоких потолков, эхом даже от малого шороха, комнаты лекарского покоя, по мнению Вела, ни как не служили помощью в исцелении, а скорее наоборот, чужедомной неуютностью, вгоняли недужных в беспросветную тоску.
Грязные плошки и миски, уставлявшие узкий стол в припечной комнатке, присыпанный травяной трухой, покрытый разноцветными пятнами настоев, мутными, подёрнувшимися отблескивающей плёнкой, каплями вонявшего прогоркшим жиром противоожогового зелья, обрывками, служивших на повязки, тонкой кожи и неплотно тканого полотна, заставили относительно радужное настроение лановского ученика рассеяться пылью.
Каков бы не был неуживчивый и дотошный его наставник, но хлам после приготовления настоев редко когда дожидался бездельных рук. Брезгливо морща нос, парень составил посуду на край, мыть эти черепки он не станет даже под страхом смерти и прицельных до души укоров Нарги. В беспорядке разбросанная по лавкам одежда перекочевала в угол, будь он уверен, что этих тряпок, большей частью чужих, изгвазданных в саже и свежеподтаявшей грязи, ни кто не хватится, так с удовольствием растопил бы ими очаг.
Нарга строго придерживалась мерок в составлении любых снадобий и нарочно держала под рукой пятёрку разно размерных, ловких по ладони, глиняных плошек, разукрашенных занятным чётколинейным узором, и теперь они полупустые, хороводились на столе в окружении видавших лучшие времена, полотняных мешочков с засаленными, размахрёнными завязками.
Вел понюхал раскрошенные в самой полной плошке травы: корни желтоголовника и ползуна, полозник, перолист - самый верный сбор при ожогах. И принялся выискивать в валушах на широченном подоконнике единственного в комнатке, чуть притенённого сальновато-захватанными с краёв занавесками, окна нужный кулек.
- Старая карга переняла тебя в услужение? - насмешливый голос за спиной заставил Велдара испуганно подпрыгнуть, от чего, с трудом раздобытый, мешочек со сбором, что он небрежно держал за хлипкую завязку, шлёпнулся на пол.
- Тайер! - спешно обернувшись и увидев раздосадованное лицо попутчицы, взвился он - Какого распроклятого беса ты торчишь здесь в такой час?!
- Надеялась довести тебя до трясухи. - Фыркнула наёмница, бросив изрядно трёпаную куртку на ближайшую лавку. Вел закатил глаза, ругая себя за напрасный труд.
- Передумала? - подняв бровь, подивился парень, соображая между тем, как надежнее собрать разлетевшиеся по полу травы, раньше, чем сюда принесет Наргу.
- Ты так и будешь таращиться на эту труху? - поинтересовалась светлинка, пропустив мимо ушей ехидство, болезненно хмурясь, она подняла полотняную торбочку.
- Нет, буду ждать, покуда ты соберешь её! - огрызнулся Вел, выдёргивая вместилище целебного сбора из рук попутчицы.
- Разве я виновата, что ты не умеешь слушать?! - развела руками девушка - Ни один человек не способен ходить бесшумно!!!
Скрипнув зубами, Велдар загреб в ладонь травяную смесь с замытых половиц. Крученый тонкий шнурок потянулся за его рукой, и парень разжал кулак. Продолговатая бусина насыщенного ржавого цвета, изрезанная замысловатой, прокрашенной тёмным, вязью в тот же миг оказалась в руках наёмницы.
- Мать распроклятого, не сыщи покоя...
Подобной бесовской брани из уст языкастой попутчицы Вел не слыхивал даже в бою.
- Чей это мешок?! - взвилась девушка, хватанув для верности парня за, и без того драный, ворот рубахи.
- Нарги. - Отмахнув её руку, ответил тот, не особенно понимая, чего ради наёмница почти испуганно таращится на безделушную, по сути, подвеску, словно на знак самого сарзасского владыки. - Что это за бирюлька?
Светлинка молча сунула "бирюльку" Велдару под нос. Костяная точёная бусина, украшенная резьбой из чудных завитушек, похожих на замысловатые чужеземные письмена да точек, дробящих рисунок на две части. Он совершенно не понимал, чего странного должен увидеть в костяной побрякушке...
Едва не взвыв от досады, Тайер плюхнулась на лавку, привычно задерживая дыхание, покуда утихнет, очнувшаяся после муторного пойла знахарки и заново схватанувшая по рёбрам, боль.
Как эта распроклятая охранка могла попасть к знахарке?! Кому пришлось к делу им беды покликать? И откуда ей взяться, когда она собственноручно перетряхнула пожитки охотника, покуда тот валялся без памяти после стычки с сарзасским отрядом?!
В свете, захваченной цепкими медными лапами подставки, лучины отполированная кость отливала краснотой, наёмница, раздражённо щурясь, рассматривала выпуклые бока распадской охранки, кляня на все стороны допустившего оплошность её хозяина.