- Тебе виднее. - Почувствовав его взгляд, буркнул Афгар. Говорить ему было явно больно. Дозорный на собственной шкуре знал, каково это сносить подобные удары, хотя хлыст и не Мархалова кручёная плётка, но по роже должно быть немногим приятнее.
- Тайер, какого беса тебя снова ему на дорогу понесло? - не удержался от упрека Лан.
- Не всем же по кустам хорониться. - Ехидно оскалилась наёмница, оглянувшись на попутчиков.
- Мы с места стронуться не сумели! - отмахнул упрёк дозорный.
- От страха? - изогнула бровь Тайер, стремясь зацепить его.
Но тот впервой наверное не поспешил ввязаться в спор, от того что, как видно, светлинка была отчасти права...
***
Тепло идущее от костра грело только один бок, но лихорадило его, кажется, вовсе не от этого. Солнечный день, словно кому в противу, сменился холодным пасмурным вечером, небо заволокло клубящимися сизой пеной облаками, и Вел всерьёз опасался как бы к закату облака эти не расхлябли дождём.
Лан, ругаясь сквозь зубы, растирал в глиняной чашке какое-то непонятное варево, клейкое и скользкое как остывший кисель и уже по этой его безадресной ругани ученик понял, что тот попросту не знает с какой стороны подступиться к лечению Марулы, и какое снадобье применить.
- С этакой рожей и фарнатовцы за ровню примут. - По своему обыкновению подцепил страж подсевшего к огню Афгара.
- Небось, не сдох бы, если б смолчал... - тут же упрекнула его Тайер, почти сочувственно косясь на охотника.
- Ты, гляжу, тоже не больно бережёшься... - скривился тот, ощупывая расхлёстанную бровь, успевшую склеиться неприглядной коркой, при взгляде на которую Велдару делалось не по себе. От того он поспешил отвернуться к костру, краем уха продолжая прислушиваться к пустому трёпу попутчиков, словно по сговору обходящих словом нынешнюю встречу с сарзасцами.
***
Пыльная затхлость замковых темниц могла уложить в могилу любого достаточно долго просидевшего в их стенах. Бесконечные вереницы коридоров и узкие казематы, почти лишенные воздуха и света, злобствующие по любому поводу стражники (ходил слух, на охрану брали самых отпетых) вынуждали узников сдаться и доброй волей перейти на сторону победителя. Тех, кто оказался посильнее духом, ждала ещё более унизительная судьба.
Животорговские обозы приходили весной, едва сходил лёд на Граничной, без особенного разбора забирая всех относительно здоровых пленных. А тех, кого изнывающие от скуки стражники, перестаравшись с наказанием, непоправимо калечили, попросту добивали и, свалив в кучу вместе с недотянувшими до весны в сырых душных подземельях, сжигали, чтоб не занимать земли лишними погребениями.
В темнице он пробыл совсем не долго. Неведомо, зачем Волк вытащил тогда чужеродного парня, хотя мог бы, не подставляясь даром, убить, как сотни раз делал до и после этого...
Холодная душная сырость окружала словно паутина, не давая вырваться, путая, сковывая любое движение. Переломанные пальцы нестерпимо выворачивало болью так, что приходилось до хруста стискивать зубы лишь бы не скулить выкинутым на мороз щенком...
- Очнись! - кто-то тряхнул его за плечо. Афгар испуганно шарахнулся, вскакивая, и с маху столкнулся лбом с недостаточно проворно отшатнувшейся светлинкой.
Щеку обожгло так, словно охоронничий хлыст заново прошелся по старому следу, чтоб уже наверняка рассадить до кости. Охотник хватанул воздух, задерживая сбившееся от боли дыхание. Вместо него, не опасаясь всполошить ещё спящий, хотя восход уже пустил по краю неба бледные солнечные лучи, лагерь, бранью завернула Тайер, собственным рукавом прижав заново закровившую бровь.
- Чего надо? - сквозь зубы поинтересовался он, косясь поверх её плеча на сгорбившегося у притухшего костра Велдара.
- Добить. - Буркнула наёмница, заворачивая промокший рукав другой стороной - Иначе худые сны не лечатся.
Афгар, отмахнул её руку и бесшумно поднявшись, направился к дремавшему караульному, безжалостно пнув его по ногам. Вел испуганно вскочил, но узнав попутчика, тут же плюхнулся обратно, безадресно бранясь в полголоса - открыто ругаться с распадским он остерегался.
***
Мутные капли, нагретые теплом кожи падали в ручей, растворяясь, терялись в нём, заново остывая. Охотник мельком глянул на своё отражение, зарябившее от текущей с волос воды. Качнувшаяся на нитке охранка, острым концом клюнула зеркальную гладь и он, словно впервые увидав, покрутил её между пальцами.
Брат... Он не видел Танагара ни разу со времени последней битвы в Распадке. И наивно полагал, что того миновала незавидная участь соплеменников, в которой и смерть была достойней.
Тан не славился особой меткостью, не был заметным следопытом, но трусом и предателем заделаться тоже вряд ли посмел. Хотя, кто знает, возможно, так же думал и Ханатар - последний правитель Распадка о своём воеводе...
Афгар старательно загонял прошлое подальше, словно что-то недостойное и теперь, как ни старался, не смог вытянуть из памяти лицо брата. Кажется, они были не слишком похожи. Старшие дети Астарга, к несчастью, наследовали отцовские черты, подписавшие им неизбежный приговор. От того, едва оказавшись за стенами города, он обрезал волосы, да и что таить по сию пору старается как можно меньше открывать лицо, хотя наверняка уже пережил всех, способных причислить его к роду предателя...
Охотник брезгливо поморщился, преодолевая желание зашвырнуть охранку в густые прибрежные заросли, чтобы не возвращаться заново к этим воспоминаниям. Только кабы помогло...
Зачерпнув в ладони воды, он плеснул в лицо, от холода вмиг сбило дыхание. Раздергав перепутавшуюся, затянувшуюся шнуровку, Афгар сунул голову в ручей, задержал дыхание. Надолго его не хватило - закололо ушибленные рёбра, но потёкшая за шиворот вода вмиг отогнала неприятные мысли.
***
Привычное Горячим Озёрам течение жизни за недолгое время их отсутствия никак не изменилось.
В избушке на берегу стоял всё тот же горьковатый запах томящихся по склянкам настоев да сохнущих под потолком трав. Нарга с неизменными чашками в руках суетилась у широкого стола, да так с ними и вышла на порог, заслышав недолжный для обычных посетителей знахарки шум да скрип старых сенных половиц под явно мужской ногой. Дозорные сюда не ходили, при их доме был свой лекарь, наторевший в боевых ранах, и лёгкий шаг явно молодого гостя значил, что либо тот не управляется, либо сделалось худо кому-то из леченных ею горожан...
Подгадав время, покуда Восточное озеро остыло настолько, что его сделалось можно перейти показанным Хайдой бродом, наёмники вошли в береговую деревушку, минуя дозорницкую стражу и Мархала.
Марула, не проронившая ни единого слова от самых болот, на берегу заметно оживилась.
Лан, едва девушка отогнала дурное забытьё, пытался выспросить у неё про призрака, пугал и грозил, но в конце плюнул.
Их просили девку сыскать, а не дурных духов отваживать. Пускай её блажью старшина мается, да Хайда, коли опосля таких заворотов вести её в дом не раздумает.
- Неупокойник или чье-то воплощение? - сдвигая на ближний край стола свои черепки, допытывалась у следопыта знахарка.
- Откуда я могу знать!? - взъярился тот - Будто я жрец! Вороти Шептуна да пускай он гадает, коли интересно!
- Так ведь не придет. - С едва заметной на её морщинистом лице усмешкой ответила бабка, сноровисто кроша в ладонях какие-то корешки с незнакомым сладким запахом.
Вел уцепил с расстеленного на столешнице полотна один, покрутил в руках, но распознать так и не сумел.
- Что староста новый? - разговор незаметно стал заворачивать на обыденное, и Лан выудил из сумки неизменную трубку; по избушке поплыл резковатый аромат занявшегося от огня табачного зелья.
Велдар с наслаждением принюхался, словно бы разом очутившись дома. А Афгар, недовольно зыркнув на проводника, уткнулся лбом в сложенные на столе руки. Наставник нахмурился, глянув на него, тот поёжился, спиной чувствуя чужой взгляд, но головы не поднял, дожидаясь, покуда табачная вонь рассеется в воздухе, смешавшись с травяными запахами.