Его бледные, наполненные светом глаза смотрели прямо на Алексис.
— Они будут говорить только со Светоносной, — сказал он. — И только в том случае, если сами того захотят, как я уже сказал. В равной степени вероятно, что они откажутся разговаривать с кем-либо из вас… или с кем-то из вашей компании. Или с кем-то из этого измерения, раз уж на то пошло…
Кэл мрачно посмотрел на Алексис.
Она только сейчас заметила, что он встал перед ней.
То, как он стоял перед ней, почти напоминало ей то, как Варлан стоял между ними и Марой.
Однако с Кэлом всё ощущалось по-другому.
Мало того, что его поза ощущалась защищающей в физическом плане; Алексис чувствовала в этом нечто большее. Казалось, Кэл не хотел, чтобы Варлан бывал в голове Алексис, в то же время как и Алексис не хотела, чтобы Варлан копался в голове Кэла. Каким-то образом, глядя на его месторасположение, его позу, она поняла, что он сделал это из страха за неё.
По какой-то причине эти видящие пугали Кэла.
По крайней мере, они пробудили в нём какую-то агрессию.
Алексис встретилась с ним взглядом, практически вторя его слегка хмурому виду.
Они оба снова посмотрели на двух видящих, одновременно переведя взгляды.
— Что за Тёмные Боги? — спросила Алексис.
Глава 13. Что теперь?
— Что ж, это было абсолютно и до абсурда раздражающе, — пробормотал Кэл.
Он удлинил свой и без того широкий шаг, пробираясь по неровному тротуару.
Он лишь мельком взглянул на Алексис, по-видимому, чтобы убедиться, что она следует за ним, пока они шли по переполненным улицам Старого города Бангкока.
Уже полностью стемнело, но вокруг них повсюду разливался свет.
На старых зданиях вдоль улицы висели фонари.
Аллеи и переулки поменьше, мимо которых они проходили, были усеяны барами, из которых доносилась музыка и смех, а также ресторанами, прилавками с одеждой, украшениями ручной работы, безделушками, живыми животными, исполняющими трюки.
Уличные торговцы продавали всё, начиная от жареных чёрных пауков, которых туристы могли съесть смеха ради, футболок с надписью «Меня трахнули в Бангкоке»1, жареных спринг-роллов и пад-тай, киосков с супом Том Ям и жареными креветками. Ещё больше стендов занимали поддельные святые реликвии, в основном в виде подвесок, которые люди носили на себе, чтобы отогнать злых духов или привлечь удачу.
Алексис пробиралась сквозь плотный поток людей рядом с Кэлом, окружённая запахами пота, алкоголя, сладкого чили и жареных креветок.
Она изо всех сил пыталась подумать о том, что будет дальше, пока они направлялись к реке с окружающими её освещёнными храмами вдалеке, известными местным жителям как ваты.
Сквозь просветы в зданиях она мельком увидела один из самых знаменитых ватов, возвышающийся над водой. Он стоял на другом берегу реки от них, освещённый голубыми и зелёными прожекторами и окружённый пальмами.
Мимо него проплывали лодки и паромы с дымящимися дизельными моторами. Туристы глазели изнутри лодок без окон, фотографируя все старые здания, но особенно Ват Арун, или Храм Рассвета.
Обычно Алексис нравился Бангкок.
Иногда ей даже нравились более мутные туристические районы Бангкока, вроде этого.
Однако сегодня, когда она смотрела на спотыкающихся пьяных туристов и подмечала более знающие, циничные взгляды, которыми обменивались продавцы и водители тук-туков, всё это казалось ей смутно зловещим.
Для живущих здесь людей ничего не изменилось.
Однако для Алексис казалось, что мир уже начал медленно полыхать. Кто-то зажёг спичку, и теперь все они ждали, когда огонь доберётся до них, когда жар усилится и распространится настолько, что его уже нельзя будет избежать.
Их время на исходе.
Алексис чувствовала это.
Даже без того, что сказали ей видящие, она, вероятно, почувствовала бы это.
Варлан, который ясно дал понять, что уже видел по крайней мере один апокалипсис, явно думал, что грядёт что-то плохое.
Она чувствовала то же, что и он, даже не зная, что именно это означало.
Кэл посмотрел на неё с мрачным выражением лица.
— Да, — сказал он.
— Ты чувствуешь это? То, о чём я думала?
— Да, — он на мгновение поджал губы. — Хотя меня гораздо больше беспокоит то, что это можешь чувствовать ты, Светоносная. Сам я бы, возможно, отмахнулся от этого как от паранойи или даже от потрясения из-за отца… но тебя внедрили сюда специально для того, чтобы чувствовать такие вещи. Тебе поручили защищать закреплённое за тобой измерение от вторжения Тьмы.
На это ей было нечего сказать.