Им пришлось подождать недолго. Вот подошла Полин, держа в руках корзину с мясом, овощами и зеленью. Она купила хлеб у булочника, и все втроем пошли домой.
Но вот они услышали громкий, холодный голос. Он говорил что-то непонятное, и люди, как заколдованные, стекались на звук этого голоса, на площадь. Туда же кто-то нес бревна. Кто-то кричал что-то злое, насмешливое. Полин, нахмурившись, взяла за руки остановившихся сестер и сказала:
- Не для вас представление, - и с этими словами повела девочек к дому Мадам.
Дома пришлось разбирать покупки, достирывать вещи и помогать готовить. Луиз, которая помогала, поднося ножи, тарелки, убирая что-то по ящикам, двигалась медленно, морщилась от головной боли и тошноты и хныкала. Полин, казалось, не замечала плохого самочувствия девочки, но ей надоели ее стенания и жалобы, и она отправила Луиз к себе в комнату, дав на ужин тарелку пресной овсянки.
В девятом часу вечера Николь сама закончила помогать и работать. Ручки и ножки у нее болели, хотелось есть, поэтому она так быстро понеслась к себе в комнату, что чуть не уронила миску с ужином.
Луиз спала. Николь потрогала ее лоб и нахмурилась. Сестра ее была горячая, в липком поту, сама девочка тряслась, но скинула одеяло. Николь подумала, что сестра замерла и может простудиться, поэтому укрыла ее тяжелым одеялом и села к себе.
Вскоре ее стало клонить в сон. Глаза слипались, но сон почему-то не шел. Николь было очень грустно. Молодая женщина, встретившаяся им, напомнила ей маму. Николь помнила ее большие голубые глаза, тонкие черты лица и карамельные волосы. Четко ее лицо уже не всплывало перед глазами, но Полин говорила, что Николь – копия своей мамы. Поэтому девочка любила говорить со своим отражением, словно бы с мамой. Она разглядывала свой высокий лоб, маленькое лицо с небольшими, кукольными губками, большими круглыми глазами, вздернутым, маленьким носиком и тонкими бровями домиком. Такой же, только более взрослой и с другими волосами, представлялась ей мама. По линиям лица сестры она пыталась представить папу, которого видела в последний раз в пять лет.
Девочка уткнулась лицом в подушку и почувствовала, что плачет. Ей стало грустно и обидно за себя. Даже феи, чудившиеся ей по ночам по углам потолка, не приходили, словно давая ей побыть одной. Но, видимо, они пожалели ее и наслали чары – девочка уснула и спала, видя во сне цветочные поляны и крылатых собак.
Глава 2
…Она была невысока, стройна, как яблоня, кожа ее была бледна и сияла, как звезды с неба, холодным серебром. Кудри чистым золотом спадали по худым плечам. Лицом она была сущий ангел. Но только глаза были черны, выдавая душу.
Она появилась в нашем мире без имени, без семьи, без прошлого. В своей стороне, которая была ей чужой, она бродила, дикая и чуждая людям, одинокая, печальная. Духи сжалились над ней и взяли в Страну сказок под свое покровительство.
Она и в нашем мире была отчуждена, но притягивала к себе взгляды. Она казалась тихой и скромной, но в глубине спокойного озера водятся бесы… И из глубин ее сердца вырвалось зло, которое захлестнуло наш мир. И не было до того детей, чьи мысли не укрепляли волшебство страны, а уничтожали его. Ее сила разъедала наш мир, перекраивая его на свой лад.
После этого, когда наш мир был на грани разрушения, Духи построили границу между мирами, которую отныне увидеть можно лишь избранным.
И лишь пройдя испытания, ступит человек на землю нашего мира, дабы не повторились ошибки прошлого…
Из записей неизвестного летописца
Глава 2
Утром она проснулась от скрипа двери – это вошла Полин. Прошло уже полчаса с тех пор, как должна была проснуться Николь, а ее все не было, и женщина пришла будить девочку. Но не успела она никого разбудить, как Николь проснулась сама. Но Полин не обратила на это внимание. Она присела на кровать Луиз и потрогала ее. Луиз покраснела, тряслась и вспотела.
Полин нахмурилась и встала.
- Николь… Может, поменяемся с тобой комнатами на пару дней… Ты у меня поживешь, а я тут.
- Зачем? – испуганно спросила Николь.
- Да так… Луиз не здоровится, да? Вот я и послежу за ней.
- Может, я сама? – дрогнувшим голосом попросила девочка.
- Нет… Вдруг сама заболеешь, - тихо сказала женщина. И тогда в сердце Николь зародилась тревога. Она испуганно оглядела лицо сестры. Ей вспомнилось, как однажды она побежала за мамой, когда та ходила на работу. Там она увидела, как мама давала какие-то лекарства больному человеку. Его трясло лихорадкой, он был ужасно худым и весь был покрыт страшными пятнами и воспаленными язвами. Николь потрясла головой, прогоняя воспоминания. Ее почти тут же выгнала хозяйка дома, укутанная в странные одежды и с замотанным платком ртом. Но Николь хватило и секунды, чтобы запомнить. Еще она помнила то, что через пару дней этот дом заколотили, нарисовали крест и, несмотря на крики и стуки изнутри, подожгли его.