- Ты уверен, что в порядке?
Спросила я уже двенадцатый раз с тех пор, как мы вошли в дверь. Бледный и шатающийся, по крайней мере, он больше не выглядел так, как будто сейчас упадет. Его глаза вернулись к своему обычному цвету, и он расслабился. По большей части. Время от времени, я ловила его на том, как он смотрит на меня со странным выражением.
- Со мной все будет в порядке.
- Ты хочешь чего-нибудь съесть? Может немного воды?
- Да, можно воды, спасибо.
Быстрый рывок к кухне. Когда я вернулась, я поставила стакан и села напротив него на стуле. Должно потребоваться многое, чтобы заставить меня чувствовать себя виноватой. Сначала держи высоко поднятый нос и прыгай в омут с головой, а думай об этом позже. В этом была вся я. Когда вашей маме принадлежит подобное агентство, вы волей-неволей будете вести себя подобным образом. Если я что-то не обдумывала, это потому что так должно было быть. Никаких извинений. Не от меня. Хотя на этот раз я действительно вела себя глупо. Сделала плохой выбор, не думая о последствиях. Лукас и все эти люди на улице в Яме заплатили цену, потому что я чувствовала, что мне было что доказывать.
- Мне очень жаль.
Он выпил воду и поставит стакан на кофейный столик.
- Жаль?
- Это все была моя ошибка. Мы могли бы пойти вокруг. Я пыталась перепрыгнуть, ничего не предусмотрев.
- Оу. Да, это была ошибка.
Я сдерживала улыбку. Лукас не приукрашивал вещи. Тебе никогда не приходится гадать, о чем он думает. Это была хорошая замена всем остальным.
- Я не знала, что произойдет.
- Я знаю.
- Я имею в виду, ты, казалось, сдерживался в школе, так что я подумала...
Он откинулся назад.
- У тебя не было возможности узнать мои пределы.
- И я сделала единственное, о чем могла подумать.
- Ты пыталась меня поцеловать.
Пыталась? Вдруг мои щеки запылали совсем по другой причине.
- Да. Ну, я знаю, что мне не хватает опыта от кого-то твоего возраста...сколько там тебе, четыреста?
Я видела, как он боролся с улыбкой, и это заставило меня хотеть ударить его. Это было не смешно.
- Не совсем, нет, - его лицо слегка покраснело. - И поцелуй был...приятным.
Ха. Не думала, что он это скажет. Мой рот высох, и дыхание в горле перехватило. Как будто кто-то высосал весь воздух из комнаты, а затем поднял её высоко в небо. Мое сердце начало безумно танцевать. Как одна из сумасшедших металл-групп Кендры.
Я откашлялась.
- Я думаю, для того, чтобы это было рассмотрено как фактический поцелуй, должно было быть движение губ.
И, возможно, языка, я не уверена. У меня никогда не было реального парня. Был Томми Йенсен в первом классе, но удар по ногам, затем небрежный укус деснами в щеку точно нельзя было назвать устойчивыми отношениями.
Тогда до меня дошло. Вдруг теплая температура сменилась холодком. О Боже. Я сказала это вслух? Где был большой камень, чтобы залезть под него, когда я так в нем остро нуждалась?
- Это не правда, - настаивал он, наклонившись вперед на несколько сантиметров. Его голос был низким и глубоким. Это отправило крошечные мурашки вверх и вниз по моей спине, делая моё уже громовое сердцебиение немного быстрее.
Я обнаружила, что тоже наклонилась вперед, потянувшись почти как магнит к звуку его голоса. Каждый импульс во мне кричал отодвинуться, отвернуться, но было что-то в нём, что удерживало меня...что-то невероятно заманчивое в его глазах. Они были опасными и вызывали привыкание.
Мы были менее чем в шести дюймах друг от друга, наше дыхание смешивалось.
- Не хочу звучать неуместно, но я бы очень хотел сделать это снова, - пробормотал он.
Единственный звук, который я слышала, был стук моего сердца. О. Мой. Бог. Он собирался меня поцеловать? На этот раз по-настоящему? Волнение вспыхнуло, посылая миллион крошечных ударных волн через мое тело.
- Ты...эммм...вау, я...
Он отстранился и сложил руки у себя на коленях.
- Но я был воспитан джентльменом, так что не волнуйся.
Весь воздух был высосан из комнаты, как будто кто-то только что засунул булавку в воздушный шар размером с Джесси. Я никогда не бездельничала в офисе, в котором не было кондиционера. До этого момента, хотя, мне нужно было остыть и отвлечь свою голову от этого безумия.
- Так...гм, что именно произошло? Я имею в виду, я знаю, что ты потерял контроль, но почему? Чем это место отличалось от школы?
Он сделал еще один глоток воды. Когда он закончил, то поставил стакан и начал снова.
- Это место было полно черного. Ярость и смерть. Этого было очень много...
Это имело смысл, и действительно, было глупо, что я не поняла этого раньше. Яма была местом, откуда к нам поступало больше всего звонков - и от людей и от существ из другого мира. Мы натыкались на целые бары, которые обслуживали причудливые демоны. Естественно, все вышло из-под контроля. Люди пропали без вести. Вещи были украдены. Это была дойная корова с точки зрения бизнеса, но для кого как Лукас, это, должно быть, был ад.
- На что это похоже? Когда ты теряешь контроль. Похоже, что тебе было...
- Больно.
Я кивнула.
- Это причиняет боль?
- Ты и твои вопросы. Твой дедушка был такой же. Это, наверное, семейная черта, - он снова откинулся назад и посмотрел в потолок. - Да, это действительно больно. Я борюсь, чтобы сохранить контроль, я всегда борюсь...Случайный гнев тут и там это тяжко, но управляемо. Но в том месте, я был окружен им. Он воспринимает эту близость как питание и борется за контроль.
- Он?
- Гнев.
- Насколько...насколько это больно?
Он уставился на меня, и все началось заново. Бабочки в животе, горящие щеки, бешено скачущее сердце...
Была причина, почему у меня не было парня. Я не хотела ни с кем связываться. Я видела, что происходит с людьми, когда они влюбляются, и я не хотела быть частью всего этого. Тем не менее, я была здесь, краснела из-за какого-то парня. И это не просто парень.
Один из семи смертных грехов.
Ирония, Джесси.
Мама, вероятно, сказала бы, что это были гормоны, и ушла бы, сияя от гордости. Она подталкивала меня поинтересоваться чем-то, или кем-то, кроме агентства. Так или иначе, я была уверена, что она не это имела в виду.
- Как будто тебя разрывают...снова и снова. Как будто тебя подожгли, бросили в лед, а потом снова подожгли.
- Иисус.
Это быстро охладило мое настроение. Мне было почти жаль, что я спросила об этом.
- Чем сильнее я борюсь, тем больнее, когда я, наконец, теряю контроль, что происходит все чаще и чаще со временем. С момента, как мы освобождены, коробка зовет нас назад. Сначала слабо. Шепот в толпе. Но когда наше время иссякает, зов становится все сильнее и больнее, делая Грех более безумным, чтобы покормиться.
- Я прослежу, чтобы мама сохранила с тобой сделку.
Страсть в моем голосе удивила меня. Мама была хорошим человеком. Самоотверженной. Я не была плохой, как таковой, но я не унаследовала ее терпение и человечность. В девяти случаях из десяти, если человек имел проблему, то я считала, что это его дело. Человек и нечеловек. Лукас был другим. Мне не было жаль, что я чувствовала, я в это не верила. Не потому, что он был невероятно горячим, хотя это, возможно, тоже повлияло...
Мне казалось, что он накручивал себя без уважительной причины, и это меня вырубало.