— Еще как понимаю! — горячо вскрикнула Бонни. — Выбор… да, тебе придется выбрать! И я никогда не хотела бы оказаться на твоем месте — просто потому, что не сумею выбрать. Но ты всегда была очень сильной. А то, что ты мне рассказала — о своих чувствах к Дамону — так и должно быть. Тебе никогда не удастся обмануть сердце. Сейчас оно принадлежит старшему брату, но все может кардинально измениться, как только ты увидишь Стефана. Не торопись, пусть все идет так, как идет. Терзая свою душу, ты ничего не добьешься. Тебе ведь хочется быть с ним?
Вопрос звучал скорее как утверждение. Елена кивнула, ощущая, как где-то в глубине души начинает расти разрушительная по своей силе волна тревоги, скорее даже тоски — вековой, отупляющей, причиняющей неизлечимую боль. Несколько часов без вампира начнут сказываться незамедлительно, уже знакомая картина.
Бонни как будто прочитала ее мысли. Она тут же поднялась с кровати, на ходу поцеловала Елену в щеку, подошла к двери, распахнула ее настежь и громко позвала:
— Дамон!
Ей оказывается и не надо было кричать, он сидел под дверью и тут же поднялся на ноги, заглядывая в комнату через плечо рыжеволосой девушки. Бонни невольно подметила, что если бы их с Еленой сейчас поставить рядом, они были бы удивительно похожи. Глаза, полные тревоги и переживаний, чрезмерная бледность, не присущая даже бессмертным, каждая черточка лица искажена от боли. Но не физической, а душевной.
— В общем, я пойду. Не обижай ее, хорошо?
Вампир мотнул головой в знак согласия, продолжая неотрывно смотреть на Елену.
Бонни мечтательно вздохнула, понимающе улыбнулась, в последний раз окинув взглядом влюбленных, и вышла из комнаты.
Дамон продолжал стоять на пороге, не решаясь войти.
— Зачем ты подслушивал? — очень мягко спросила Елена. Она не злилась, просто в очередной раз убедилась в его бестактности и невоспитанности. — И войди, пожалуйста. Мне очень плохо без тебя.
Юноша тут же оказался рядом с ней, облегченно сжимая ее в объятиях.
— Я не подслушивал, — ответил он. — Честное слово. Возможно, это многое бы мне объяснило, но я не хотел тебя разочаровать. Я сидел с Мэттом и старательно слушал его благоглупости, ну и заодно рассказал ему забавную байку о причине, по которой ты ходишь с перевязанной рукой. Кстати, ты знаешь, что ему нравится Бонни?
— Значит, ты сидел под дверью просто так? И ничего не слышал? — девушка сознательно не замечала его попыток сменить тему.
— Допрос с пристрастием… — протянул Дамон. — Это так на тебя похоже. И извечное недоверие. Ты всегда будешь сомневаться в каждом моем слове?
— А разве ты не сомневаешься в моих словах? — тут же парировала Елена.
— Не злись, моя принцесса. Я все могу объяснить, — вампир лег на кровать, блаженно потянулся и похлопал по одеялу рядом с собой.
Девушка хотела было отказаться, ссылаясь на подозрения в очередной попытке сменить не только тему разговора, но и эмоциональное состояние, но не смогла удержаться. Она легла рядом, обвивая рукой его широкую грудь, склонила голову на плечо и с наслаждением закрыла глаза.
— Я спокойно сидел в комнате американца, не давая себе возможности слушать то, о чем ты говоришь. А оказался я под дверью не случайно: мне вдруг стало так больно, что я даже не сразу определил, кому именно эта боль принадлежит. Скажи мне, пожалуйста, что причиняет тебе такие страдания?
Он говорил очень тихо, чтобы ненароком не разбудить Елену, если он вдруг заснет.
— Я же говорила тебе, — спокойно ответила она. — Мне плохо без тебя.
Дамон не поверил ей, потому как знал, что человек не может испытывать такой сильной привязанности к кому-либо. Но не стал спорить. Он крепко обнял девушку, поднимаясь с кровати, и прошептал:
— Ты так устала, любовь моя.
Елена тут же отрицательно замотала головой в разные стороны, пытаясь показать, что вовсе не чувствует усталости.
— Я же говорил, что умею определять твои состояния даже без помощи Силы, — не дал ей сказать хоть слово вампир, прижимая к себе девушку одной рукой, а второй разбирая постель.
— И откуда в тебе такое желание спорить по каждому поводу? — насмешливо спросил он, снимая с нее одежду.
Она тоже потянулась к его рубашке, стараясь ее расстегнуть, когда Дамон нежно отодвинул ее руки от себя.
— Ты собираешься спать, Елена, — напомнил он. — Мне сон не нужен, поэтому не будем понапрасну терзать мое самообладание.
Девушка распахнула веки и с обожанием посмотрела на него. Переполненный нежностью и желанием взгляд не смягчил вампира, и она опробовала следующий способ:
— Я хочу тебя, — едва слышно прошептала она, густо краснея.
— Хочешь, — с легкостью согласился юноша, заботливо поправляя подушки под головой девушки. — Но не можешь. Ты всего лишь человек, моя принцесса. Усталость тебе присуща. Отдохни, наберись сил, и уже завтра я ни в коем случае тебе не откажу. Хорошо?
Елена уже собралась обидеться, когда он наклонился к ее лицу и едва слышно сказал:
— Не обижайся. Я вынужден сказать "нет", и завтра обещаю извиниться. А сейчас просто закрой глаза и помни, что я люблю тебя также сильно, как ты меня.
— Только не уходи никуда, — еле ворочая языком, попросила девушка и отбыла в царство Морфея.
Дамон лишь покачал головой, удивляясь ее словам, и лег рядом, старательно охраняя сон Елены.
Глава 13
— Это тебе, юморист, — сказал Дамон, входя в комнату.
Три пары любопытных глаз обратились к вампиру. Он резко взмахнул рукой и кинул что-то прямо в руки Мэтту. Парень опешил, но сумел поймать. Когда он разжал кулак, то увидел ключи от машины.
— Клычок, — слезливо протянул американец, счастливыми глазами разглядывая брелок "BMW". — Ты даришь мне машину?
Вампир гневно рыкнул, призывая юношу заканчивать ломать комедию, и улыбнулся девушкам, извиняясь за свою несдержанность.
— Доброе утро, Бонни, — поприветствовал он подругу Елены.
— Доброе утро, Дамон, — эхом отозвалась она, не переставая удивляться тем переменам, которые произошли в нем со времени их последней встречи.
Елена же просто любовалась своей любовью, не обращая никакого внимания на окружающих. В комнате повисло неловкое молчание — влюбленные были заняты исключительно разглядыванием друг друга. Бонни хватило нескольких минут наблюдения за вытянувшимся лицом Мэтта, чтобы понять, что он в очередной раз не сдержится и ляпнет нечто такое, над чем ей придется хохотать целую неделю.
— Мэтти, — взяла его за руку рыжеволосая девушка. — Раз мы с тобой уже поели, не хочешь ли ты прокатить меня по окрестностям на своем новом автомобиле? Я так торопилась увидеть всех вас, что совершенно не было времени останавливаться, а здешние пейзажи меня очень вдохновили.
Она продолжала что-то еще лепетать об огромном желании подышать свежим воздухом, старательно выталкивая парня из комнаты. Он как будто и не замечал ее намеков, которые уже переросли в настойчивые фразы, типа: "Мы тут лишние".
— Как ты можешь думать о травинках, когда наши общие знакомые явно теряют рассудок прямо у нас на глазах? — грозно спросил он, выходя в коридор.
Хотя в этом не было его заслуги, шел он только под настойчивыми тычками в спину и ярыми подзатыльниками, которыми щедро осыпала его шею эта маленькая, но очень сильная ведьмочка.
— А тебе ли не все равно? — хмуро спросила она, потирая отбитые ладони. — Чего ты к ним прикопался? Зависть, Мэтти, самое отвратительное качество. Разве ты не рад за Елену? В кои-то веки она счастлива!
Парень тут же сник, признавая правоту девушки, но поспешил заверить ее, что не испытывает никакой зависти, а всего лишь беспокоится об их душевном здравии.
— Ты невыносим! — В последний раз ударила его Бонни, и гневно зашагала в сторону выхода. — Дай им спокойно насладиться тем, что между ними есть. Прекрати вгонять их в краску, это отвратительно смотрится со стороны!
— Да я как-то не заметил, что смущаю Клычка, — себе под нос пробормотал юноша, но зарекся над ними смеяться.
Ему вдруг стало очень стыдно за свое поведение.