– Мы сбежим, да? Попозже, когда все угомонятся?
Он объясняет: так просто не получится. Бодигардов от дверей он отослал с поручением, но внешняя охрана получила инструкции лично от хозяина. К тому же вырваться отсюда – лишь начало…
– Нас будут искать и найдут. Ничего не готово, нет новых документов, ничего… Долго в прятки не поиграем.
Она не понимает его… Их утром убьют – а он так спокоен?! Что, вообще, происходит?!
Он обнимает подругу, целует, нежно поглаживает торчащий живот.
– Не волнуйтесь, маленькие. Вам сейчас вредно волноваться. Если нельзя сбежать, необязательно сидеть и ждать, когда придет кирдык. Можно планово отступить. Можно напасть самому… Интересно, для беременных шьют черные траурные платья?
За дверью слышатся голоса возвращающихся бодигардов. Он торопливо выходит, шепнув на ухо: «Все разрулю». Она чувствует: не пустые слова, настроен и впрямь решительно… Но ей от той решимости только страшнее.
Еще позже.
Долгий истошный вопль. Женщина бросается к дверям. Напуганный малыш толкается в утробе. Охранники сами встревожены, ничего не понимают, но женщину не выпускают. Один привалился спиной к двери – не сдвинуть, не выглянуть наружу даже в щелку.
Она не знает, кто и зачем кричал… Но показалось (или не показалось?) что вопил ее муж… Все закончилось? Вдова? Можно успокоиться и пролистать каталог в поисках траурного платья для беременных?
Там, за дверью, какая-то суета. Слышны голоса, слов не разобрать. Кто-то с громким топотом пробежал мимо по коридору. Шум стихает. И все… Ничего не известно, ничего не понятно.
Несколько минут она проводит, как на качелях: вверх-вниз, вверх-вниз… От надежды к отчаянию. От отчаяния к надежде. Малышу такие качели не нравятся, он протестует все настойчивее.
Не закончилось ничего…
Выстрелы! Один, второй! Короткая пауза – и еще три, один за другим.
Теперь она стоит у дверей и сомнений нет: стреляют в спальне. В процессе превращения во вдову явно что-то пошло не так…
Ноги не держат. Малыш беснуется. Она добредает до кровати, садится, затем заваливается на бок, вцепившись в руками в живот… С ней произошла странная метаморфоза: сил бояться и тревожиться не осталось. Вопрос, что произойдет раньше: ее убьют или случатся досрочные роды? – вызывает вялый интерес… Словно речь идет о судьбе героини на редкость скучного сериала. Хочется спать. Уснуть и проснуться в нормальном мире, убедиться, что привиделся кошмар, – и побыстрее его забыть, и никогда не вспоминать… Малыш притих, и она начинает засыпать.
Но кошмар не желает так просто отпустить свою жертву, позволить ей ускользнуть в бессознательность.
В притихшем доме снова начинается пальба. Не в спальне, кажется… Натуральная перестрелка, беглый огонь. Женщина слышит топот за дверью, ее охранники не усидели, рванули туда.
Ей страшно, ей уже не хочется знать, что происходит. Но и на месте не усидеть, вернее, не улежать. Встает – и тихонько, вдоль стеночки, ноги плохо держат, – туда. В доме происходит странное и страшное, но неизвестность еще страшнее.
Дверь никто не охраняет. Коридор пуст. Действие переместилось в обширный холл первого этажа.
Выстрелы больше не звучат, и все равно в холле – самая настоящая бойня. Главный ее персонаж – Фредди, добродушнейший пес, совершенно безобидный, невзирая на громадный размер.
Мир скатился в кошмар – и добродушие пса исчезло, прихватив с собой безобидность. По холлу мечется окровавленный мохнатый демон. Вокруг него тела, располосованные чудовищными клыками. Змеятся выпущенные кишки. И кровь, очень много крови…
От этого зрелища желание женщины наконец-таки сбывается. Она проваливается в благодатное черное ничто.
Чуть позже.
Она быстро очнулась, – и прекрасно помнит, что происходило перед обмороком, и безмерно удивляется, что не родила… Она лежит, не в силах встать, и не понимает, как ее любовник умудрился подготовить и сотворить ТАКОЕ. Пса, допустим, можно ввести в бешенство каким-то препаратом… Но остальное?!
Она лежит в коридоре, ведущем в холл, и вдруг понимает: а ведь там ничего не закончилось… Кое-как поднимается на ноги, видит: декорации те же, густо залитые красным, но персонажи поменяли состав… И пьеса другая. Классический любовный треугольник: любовник жестоко избивает ногами мужа, затем мочится на его лицо, а жена – ошарашенная, онемевшая – со стороны наблюдает мизансцену. Выпученными глазами.
Кульминация пьесы явно недотянута: любовник стреляет в голову мужу. Как-то просто и буднично, без финального патетического монолога, без какой-либо театральщины. Короткая фраза – бах! – большая клякса из крови, из частиц костного вещества и мозга.