Выбрать главу

Девушка продолжала растягивать губы в улыбке. Ее губы расходились все шире и шире (нечеловечески широко, промелькнуло в голове Тома), и вдруг кожа на щеках начала растягиваться и рваться с жутким и громким треском порванных сухожилий. Из десен засочилась кровь, потекла по расширившемуся подбородку. Ее ровные и белые зубы удлинились и заострились. Там, где щеки были порваны, ряды этих жутких зубов продолжали расти прямо из мяса и костей ее челюсти. Глаза начали обретать треугольную форму, затягиваясь мутной белизной, испещренной мелкими красными дорожками лопнувших сосудов. Золотые волосы начли отдавать коралловым цветом и подниматься словно наэлектризованные. Ужасный, отвратительный свистящий хрип вырвался из ее порванного рта. Том видел, как эти деформации происходили медленно и неотвратимо, как в старом кино, в которых использовался жутко-реалистичный грим. Ужас и шок сковали Тома. Он хотел зажмуриться или отвести от нее взгляд, но не смог. Голова закружилась. Сердце пыталось сбежать куда-нибудь ниже пяток. Мозг отказывался воспринимать эту чудовищную картину.

Адское создание.

Фурия.

Затем, что-то сильно ударило Тома по затылку с таким звуком, словно кто-то ударил по жестяному ведру совком. Удар был сильный. Темнота сразу накрыла Тома, вышибая из него сознание. Последнее что он увидел перед тем как вырубиться, это вырвавшееся облако зеленого пара из уродливой пасти женского демонического лица.

Том уткнулся лицом в спинку кресла, в котором сидела девушка, подставив заходящему солнцу разбитый затылок. Из раны сочилась кровь.

Рядом с машиной стоял невзрачный и держал в руках большую совковую лопату. По лопате растекся кровавый шлепок. Мужчина укоризненно посмотрел на блондинку. Он видел, что она сделала.

− Развлекаешься? — Спросил мужчина.

− Да ладно тебе. Не будь занудой. — Ответила она ему своей обычной улыбкой. Ее лицо было прекрасно и притягательно. Мужчина нахмурился и из его ноздрей вырвались две струйки красного дыма. Блондинка закусила губу и опустила голову. Этот жест напоминал не страх, а скорее смирение. Мужчина еще немного буравил взглядом ее опущенную голову, а затем сказал:

− Ладно. Уже не важно. Солнце садится. — Блондинка головы не поднимала. — Помоги подвесить здоровяка в багажнике, дорогая.

Она подняла голову и улыбнулась ему не разжимая губ. Затем вылезла из машины, не забыв при этом показать ему свою попку, облегаемую коротким платьем. Это окончательно успокоило мужчину. Он кинул лопату в открытый багажник, однако отсутствие какого-либо звука говорило о том, что лопата провалилась нечто более глубокое, бездонное.

Блондинка подошла к заднему сиденью, наклонилась и подняла здоровяка тонкими руками.

Она перекинула его бесчувственное тело через плечо легко, как мешок сена, словно крепыш весил не больше пары килограммов, вместо восьмидесяти пяти.

Солнце наполовину скрылось за горизонтом. Первые тени поползли по песку.

Закончив со здоровяком, парочка забралась в машину.

− Поехали за его дружком. — Сказал мужчина. И Бьюик сорвался с места как дикая гиена, почуяв запах своей добычи, готовая с жадностью запустить свои зубы в мягкую плоть. И напиться сладкой, теплой человеческой кровью в предзакатных сумерках остывающей пустыни.

* * *

Стэн резко дернулся на сидении выходя из глубоко сна. Пробуждение было не приятным. В первую очередь из-за того, что он сам не заметил, как уснул. Кондиционер мерно работал, охлаждая салон пикапа. Обрывки сна осели в его голове неприятным осадком; хотя образы были не четкими. Но сон был явно неприятным. Сколько он проспал? Стэн взглянул на часы. Почти восемь. Он посмотрел в окно. Солнце скрылось за горизонтом почти наполовину. Пустынный песок приобрел слегка красноватый оттенок в лучах закатного солнца. Стэн выключил кондиционер, вылез из машины и вышел на дорогу. Тома до сих пор не было. Он снова посмотрел на часы. Как давно ушел его друг? Он не помнил. После ссоры он залез в пикап, а потом видимо сразу уснул. Жара утомила его, да ругань совсем выбила из колеи. Он огляделся. Пустая дорога в обе стороны. Вокруг ни души. Только он и песок. Подул ветерок, такой же сухой и неприятный, что и раньше. Он был один, посреди Долины Смерти. Вдруг на Стэна накатило чувство глубоко одиночества и тревожности. Тома нет. Вообще никого нет, и судя по всему, никто так и не проезжал по дороге за то время, пока он спал. Двигатель хоть и не так как раньше, был по-прежнему горячим. Он вернулся в машину, попробовал завести ее, но попытка не увенчалась успехом. Мотор отказывался работать как положено, кряхтя и ругаясь на своем машинном поломанном языке. Стэн сидел за рулем и смотрел на дорогу. Тревога, появившаяся после пробуждения, не ослабла, а прочно присосалась к нему, точно противная пиявка.