Вы мне все равно, не поверите…
− Дело ваше, доктор. Зато мне есть, что вам рассказать. Это поможет прояснить возникшее недопонимание.
Ага, как же.
− Вы могли не слышать об этом, так как живете и работаете в Ист-Порт Тауне; и, судя по всему, не состоите в «Лиге охотников округа». Да и домик находится в самой отдаленной части частных и свободных охотничьих угодий: в самом неудобном месте с точки зрения охотничьего маршрута.
Офигительная дедукция, мистер коп.
− Но те, кто живет неподалеку от «Северных угодий», я имею в виду, в том числе и жителей Кроссвиля и Колд Лейк Сити, хорошо знакомы с тем, о чем я вам расскажу.
Все эти мелкие городишки и их еще более малые пригороды находятся в отдалении от «Северных угодий» всего в полутора — трех часах езды. Ист-Порт Таун почти в сутках, при условии, что не будешь останавливаться на перекус и запасешься энергетиком. Так что домик-то стоял как раз в самом удачном месте.
− Подобное тому, что вы увидели сегодня на фото, для территории «Северных угодий» не является чем-то из ряда вон. Не то чтобы об этом трубили на всю округу и приманивали второсортных журналюг, но репутация на протяжении почти пяти лет у «Северных угодий» была не хуже, чем у какого-нибудь Бермудского треугольника. С той разницей, что у нас окровавленные доказательства были разбросаны по всей округе, а не оставались лишь скомканными предположениями на страницах бульварных газет.
Эдвард медленно поднял руку и посмотрел на наручные часы. Он наделся, что с каждым скачком секундной стрелки Робинсон приближался к полицейскому участку.
− Не беспокойтесь, доктор Мак-Дугал. Я закончу до прихода вашего адвоката.
Затем он откинулся на спинку неудобного стула и начал свой рассказ.
2
Середина, приближенная к концу.
Доктор Мак-Дугал не удивился, когда в половине одиннадцатого вечера постучали в дверь его дома. Он знал, что все этим кончится. Как психоаналитик он предполагал, что подобный исход наиболее очевидный для Бена Грэма. Но как его друг он до последнего отказывался в это верить. Последний раз они виделись три недели назад, и после этого от Бена остались только электронные письма, которые, кстати, перестали приходить с месяц, за неделю до их прошлой встречи. Разумеется, Бен мог просто уехать не в силах более взваливать на Эдварда глыбу ответственности своего несчастья (в этом весь Бен), но Эдвард слабо в это верил. Несмотря на весь пережитый ужас они стали по-настоящему близкими друзьями. И никому об этом не было известно (так будет лучше для нас двоих, сказал Бен), даже его жене, Мириам. Психоаналитики вруны первоклассные. Свои задержки по работе он объяснил попавшимся ему в руки «самым экстраординарным случаем в практике!». Делиться подробностями он не мог (спасибо закону о конфиденциальности), но ложь эта была во благо, пусть такой, пожалуй, и не существует. Тут все зависит от качества вашей совести. Мириам ему верила. В свои тридцать семь Эдвард был влюблен в свою жену, как юнец влюбляется в первый поцелуй или прикосновению к женским соскам. Редкое явление для тридцати семи. Эдвард в этом разбирался.
Поездки к домику на озере тоже стали чем-то на подобии нового (когда-то хорошо забытого) увлечения. Он сказал Мириам, что хочет его перестроить, чтобы они могли иногда выбираться из тесного Ист Порт Тауна (она всегда скептически кривила губы, когда он про это говорил), но понимал различия между мужским и женским представлением о комфорте и заверил ее, что для начала приведет домик в порядок.
Тем более там он мог отвлечься от работы, и иногда проветривать голову. Он добавил это естественно, как мелкую незначительную деталь, словно стряхивал хлебные крошки со стола. Да и не так уж часто он туда ездил. Всего пару-тройку дней в месяц.
Единственную вещь, которую он когда-либо от нее прятал, был электронный планшет «Нью. Ком. Технолоджи». Модель SX-23. Хранил он его в своем кожаном портфеле, неизменном вместительном партнере, купленным в магазине «Спенсер и Ко». А дома он хранил его среди множества книг по практической психологии, консультированию, и прочих необходимых научных изданий. Он точно знал, что это часть кабинета сохранит его секрет в безопасности. А простейший планшет оставит их переписку с Беном только между ними.
Знакомство с Беном, а в последствии и дружба, начались в отцовском домике «Северных охотничьих угодий», чуть больше двух лет назад.
И, по всей видимости, там же и закончится.
Когда Бен не объявился на третью неделю, Эдвард предположил, что Бен, возможно, поехал именно туда. Но что-то сдерживало Эдварда, когда он собирался проверить свое предположение. А может быть, он просто боялся убедиться в том, что Бена там нет. Он не хотел верить, что его друг просто растворился в воздухе, как утренний туман над рекой. А даже если и так, то это был его выбор. А ведь друзья должны уметь принимать и с уважением относиться к выбору своих друзей, не так ли? А может Бену хотелось побыть какое-то время одному. С ним такое случалось; очередные приступы совестного терзания из-за того, что он втянул в свой кошмар Эдварда.