Симонс не закончил мысль. Дверь допросной открылась и в комнату вошел Уайт. И, слава Богу, за ним прошел Робинсон.
Давно пора!
Уайт не стал представлять адвоката напарнику. Они и так хорошо его знали.
− Я жду объяснений детективы, что здесь происходит? — Робинсон сразу взял быка за рога. Точнее быков.
− Это называется беседа, мистер Робинсон. Доктор Мак-Дугал приехал по собственной воле, верно?
− Ничего не отвечай Эдвард, — строго сказал адвокат. — На каком основании вы привезли моего клиента в участок? Ему предъявлено обвинение?
− Нет, мистер Робинсон. Мы просто хотели поговорить и прояснить некоторые моменты текущего дела. — Говорил только Пол. Уайт тратил все силы, чтобы сдержаться и не наломать дров.
− С этого момента все беседы будут проходить только в моем присутствии! Если у вас вдруг возникнут еще какие-то вопросы по текущему делу (с которым по закону меня должны ознакомить), они будут задаваться моему клиенту при мне. И очень надеюсь, что доктору Мак-Дугалу нечего будет мне рассказать о том, как именно проходила ваша беседа. Для вашего же блага детективы.
Все трое уставились на Эдварда.
Не стоит лезть на рожон. Иначе Уайт не отцепится.
− Ну что ж господа. Раз мы все прояснили я забираю своего клиента. Если мой клиент захочет составить на вас жалобу я уведомлю об этом ваше начальство. Идем Эдвард.
Доктор Мак-Дугал встал из-за стола. Уайт буквально вылетел из комнаты. По всей видимости в поисках места, где можно было бы дать волю гневу. Когда Робинсон и Эдвард выходили из комнаты, детектив Симонс обратился к Эдварду.
− Доктор Мак-Дугал, еще один момент.
− Я что, не понятно выразился, детектив? — Голос Робинсона приобрел опасные интонации.
− Сказать вам, что меня удивляет в этой истории больше всего? — Пол игнорировал адвоката. Он снова смотрел на Эдварда внимательными глазами придирчивого профессора.
− И что же это? — Робинсон неодобрительно покачал головой, тоже глядя на Эдварда.
− Ваш взгляд доктор.
− Взгляд? О чем вы?
− Ваш взгляд на фотографию мертвого Бена Грэма. Ваша реакция на все увиденное на фото была спокойной. Это редкость; обычно люди содрогаются при виде таких ужасов. Поверьте, мне, я хорошо умею наблюдать за поведением людей. Не хуже вас доктор. Может быть вы и относитесь к той малой доле людей у кого чертовски крепкие нервы и стальные яйца…
− Детектив! Я требую…− Робинсон перебил Симонса, но к удивлению адвоката, Робинсона перебил Эдвард.
− Пусть он договорит, Говард.
− Возможно, психоаналитики обладают крепкими нервами и выдержкой. Не сомневаюсь, в вашем деле это немало важно. Безразличный взгляд на расчлененные тела людей; рассказ, который не просто основан на реальных событиях, а сложился именно из этих самых событий не произвел на вас сильного впечатления. Но вот фото Бена Грэма не оставила вас равнодушным.
− Не понимаю, о чем вы говорите детектив. Я не знаю Бена Грэма.
− Тогда очень странно, что вы смотрели на мертвое лицо Бена Грэма грустным взглядом. Глазами полными скорби, которую можно увидеть на похоронах, когда прощаешься с близким другом. Такими глазами вы смотрели на фото.
Спустя пару секунд молчания Робинсон, наконец, вывел Эдварда из полицейского участка.
4
С чего все началось. Последнее письмо Бена Грэма.
Когда они вышли на улицу, снег валил с такой силой, что не успевал таять, падая на мокрый асфальт. Усилившийся ветер походил на злую собачонку: кусался не больно, но жутко противно. Кутаясь в высокие воротники своих пальто, Эдвард и Робинсон быстро шли к стоянке возле участка.
− Спасибо, Говард! Ты сделал все как надо! — Сказал Эдвард, когда они подошли к машине адвоката.