‒ Профессор Рич, пожалуйста, давайте вернемся к мистеру Полсону. ‒ В этот раз Аларик даже не срядился; он еде сдерживал улыбку. Профессор словно выступал перед понимающей аудиторией, забывая про диктофон (да и про Аларика тоже).
‒ Да-да. Я к тому и виду. Так вот, этот Пхукунци собирает предметы (не только искусства) имеющие самое жуткое происхождение и предназначение; но перед тем как включать его в свою коллекцию и выставлять на показ, он проводит эксперименты и манипуляции… и не только с самими предметами. Мистическая связь Теодора Пхукунци с различного рода демонами и сущностями уже давно стала известным фактом и потому его участие в произошедшем с мистером Полсоном носит скорее утвердительный, чем предполагательный характер. Этот предмет, сфера-линза, упоминается в книге и моем дневнике последний раз в пятидесятых годах. А в следующий раз в нашем году. Пхукунци талантливый алхимик и оккультист, так что у меня нет сомнений в том, что он каким-то образом выудил, обменял или выкупил сферу-линзу с обрывком мысли сна Азатота у Ньярлатхотепа. Видно пакостный характер присущ всей троицы. Пхукунци нашел способ как встроить (или адаптировать если хотите) проявляющую изнанку линзу в старый фотоаппарат, превратив его в своего рода медленное зеркало, эффект которого проявляется после проявки фотопленки. И я уверен, что если ты сможешь достать…
‒ Спасибо профессор, ‒ перебил Аларик и отключил диктофон в телефоне.
‒ Я опять увлекся? ‒ Рич не понял такого жеста друга.
‒ Нет-нет. Спасибо тебе, Рич. Правда. Все получилось довольно складно. И остается надеется, что мисс Фокс примет эти ответы. Я отключил телефон не поэтому.
‒ Тогда почему же? Я как раз хотел предложить тебе, по возможности разумеется, достать саму камеру и проверить мою гипотезу.
‒ Не вариант. Камера находится в камере хранения улик; а дело пока не было окончательно закрыто. Так что достать камеру (скорее всего) не выйдет.
‒ Но как же…
‒ И твой рассказ на существенные доводы не тянет. Я понимаю тебя. Выудить фотокамеру и доказать твою теорию — значит подвергнуть сомнению выводы прокурора и судьи и тогда есть вероятность, что дело вновь будет буксовать. Но поверь — прокурор выставит тебя спятившим или помешенным, и пригрозит тебе должностью профессора в университете. Для следствия твои доводы (даже если они правдивы) не имеют веса. Пять трупов, Рич, вот что имеет вес.
Профессор немного помолчал и принялся раскладывать книги и бумаги по местам.
‒ Ты мне веришь? ‒ По голосу друга Аларик уловил, что вопрос для Рича крайне, если не сказать принципиально серьезен.
Но отставной детектив отвечать не спешил.
После недолгой паузы он ответил:
‒ После Ннамди и его… колдовства… черт, да! Мои ощущения и интуиция меня редко подводят. А от твоей книги, как и от фото буквально разит темной тревожностью. Но принять это вот так на раз — пока не в силах.
‒ Скажи честно, когда вы переедите во Флориду, ты собираешься обрывать все местные связи?
‒ С чего бы? ‒ Аларик удивился по-настоящему. ‒ Мы с Дороти договорились что я открою частную сыскную фирму; работать буду во Флориде, но раз в три месяца брать минимум одно дело тут, в Бостоне. Плюс у нас тут недвижимость — надо будет все равно периодически приезжать и следить за порядком; да и свои периодические встречи в кулинарном клубе отменять она не хотела. Так что не дрейф, мы с тобой еще успеем обсудить все это… ‒ Аларик обвел рукой книжные полки. ‒ Но пока я хочу отдохнуть. Привести мысли и дела в порядок; обосноваться на новом месте и все такое.
‒ Честно скажу — я рад это слышать.
Мужчины снова помолчали. Такая откровенность между ними произошла в первые.
Первым заговорил Аларик.
‒ Этот Пхукунци. Что тебе о нем известно?
‒ Это все что известно о нем начиная с 1920-ого. Профессор имел в виду пятнадцати страничную рукопись.
Аларик присвистнул. Учитывая, что рассказал Рич, Аларик не ожидал столь тонкого и краткого «досье» на человека, имеющего внушительную репутацию и известность.
‒ Я ж говорю. Пхукунци хоть и ведет оккультную активность, себя он афишировать не любит. А что? Я думал дело Полсона для тебя было закрыто изначально. Или?..