Как только те двое ушли, Артур снял пальто, закатал рукава рубашки и вытащил из стоящего у его ног чемоданчика черную кожаную складную сумку для инструментов. Он что-то спросил у Реджи, и тот указал ему на бедро лежавшего на столе трупа. Агата задрожала. Когда Артур ловким движением принялся скальпелем срезать кожу с бедра мертвого мужчины девушка икнула и затряслась крупной дрожью. Тошнота поднялась в животе Агаты вместе с отброшенной, омертвевшей кожей, отрезанной умелыми руками доктора. Затем доктор несколькими движениями вырезал небольшой кусок мяса. Лезвие скальпеля весело мерцало в приглушенном свете лампочки. Тени вокруг стола казалось пододвинулись ближе к мужчинам, дабы ничего не упустить. Когда доктор Артур закончил орудовать скальпелем, Реджи, ее милый, добрый Реджи, дрожащей рукой пьяницы жадным движением вынул кусок мяса из бедра и принялся терзать мертвую плоть зубами. Он рвал и чавкал, хрипел и рычал, раз за разом вгрызаясь в мертвую плоть.
Она сама не поняла, как так вышло, что она оказалась рядом с ними. Вот она сидела в темноте у дверей амбара, а вот уже трясется возле стола задыхаясь от ужаса. Ее всхлипы прозвучали горькой мелодией среди чавкающих звуков. Последнее что она увидела в тот вечер был длинный кусочек мяса, свисающий изо рта Реджинальда, когда тот повернулся на ее всхлип.
Ее бесчувственное тело подхватил доктор Артур, не дав ее голове удариться об пол.
Весна, 2023 год
Пригород Лондона.
Агата медленно прогуливалась вдоль набережной. Каждый раз, как она останавливала Реджи, превращая его в неподвижный труп, она гадала, сколько у нее есть времени? То есть у нее было все время что имелось у каждого человека и еще чуточку больше, но искать и главное находить в нем смыслы после убийств Реджинальда становилось все труднее. Да и Артур более не донимал ее своими попытками «поставить на место». Наконец до него дошло, что она не даст ему опустить руки. Иногда мужчинам это нужно — хороший пендель от женщины, чтобы взять себя в руки. Артур все понимал быстро и сразу. Две головы соглядатаев более чем весомый аргумент, правда, доктор? Агата знала, что Артур не убьет ее, пусть он один из немногих, кто знает, как это сделать. Он любит ее. И любит Реджи. И пусть последние пять попыток провалились Агата не даст им опустить руки. Упрямые и уверенные в себе женщины поистине способны творить чудеса.
И если придется раз за разом убивать Реджи — она будет это делать. Попытка за попыткой, до тех пор, пока гениальный доктор не сделает все как надо. Пока эксперимент не будет успешным.
Времени у них полно.
У них троих.
Все время каждого человека на свете… и еще чуть-чуть.
Не далеко от Шото-Стоун, Монтана, 1904 год.
За два дня до Рождества
Доктор Артур открыл дверцы маленького стеллажа, что принадлежал его отцу. Секунду он копался в темных полках и достал оттуда кинжал. Тот самый клинок, которым когда-то давно его отец пронзил сердце своего сына. Затем он повернулся к Агате. При взгляде на кинжал у нее не дрогнул ни один нерв. Эмоции отсутствовали. Доктор поведал ей свою историю, и теперь оставалось только одно — получить доказательства того, что ее жених будет жить. До начала эксперимента требовались некоторые приготовления, в том числе они касались и самой Агаты. И частью этих приготовлений было озвучивание второго условия, о котором говорил Артур. Она отчетливо запомнила ту их беседу, в приличной библиотеке в западной части дома. Те первые дни давались ей тяжело, нервозность и постоянная настороженность не покидали ее. Доктор держался довольно скрытно, и даже во время ужинов отвечал на ее расспросы с явной неохотой. Она начинала осознавать, что вверила себя и беспомощного Реджи на милость незнакомца, чьи намерения могли оказаться не столь уж и благородными.
− Давайте перейдем в библиотеку. Там я смогу спокойно вам все рассказать. В том числе и про второе условие. — Так начались для Агаты приготовления к эксперименту.
Вдоль стен стояли стеллажи с книгами; с множеством книг, название которых скрывали мутные, давно не мытые стекла в дверцах. Цветастые корешки размытыми пятнами глядели на Агату с полок. В комнате было одно единственное окно. Посередине комнаты стояли два широких мягких кресла, обтянутые расписной тканью. Между креслами стоял небольшой восьмиугольный столик, на котором в беспорядке были разбросаны какие-то бумаги. На некоторых из них Агата видела изображения химических формул. На других рисунки, похожие на те, что обычно рисуют в анатомических пособиях. Остальные были плотно исписаны мелким, но аккуратным почерком. Еще на столе почему-то лежали несколько шахматных фигурок.