Я спас ему жизнь.
Агата пришла в себя гораздо быстрее, чем в прошлый раз. И в этот раз ужаса было меньше. В ее глазах заклубилась ярость.
− Что ты сделал на ЭТОТ раз? Не голос. Рычание.
Что с моим Реджи!?
Пока ее возлюбленный допивал свою жертву, Артур, дабы избежать истерики решил все ей раскрыть.
− Это прогресс Агата, вот что это.
Взгляд Агаты в этот момент, казалось мог бы расплавить весь снег вокруг.
− Теперь ему не нужна трупная плоть. Сейчас цикл его состояний значительно удлинен, почти на три месяца, а не как ранее, когда удавалось продлить стабильное состояние всего на несколько недель.
− Как давно?
Артур замялся. Реджи сейчас ему не помощник. Решив, что все равно скрываться уже нет смысла, ответил:
− С 1995 года. Когда вы переехали в Чикаго мои исследования относительно Реджинальда как раз подошли к новой фазе. Помнишь, с 1928 года, когда вы жили у меня почти пять лет? А затем ты ушла, не в силах более выносить мучения и неудачи? Помнишь, как ты бросила его? И как он после нашел тебя (тогда в первый раз)? Кажется, где-то в районе Сиэтла, да? В общем к 1941 году пришлось свернуть свои исследования. Мы с Реджинальдом тогда путешествовали по границе с Канадой; уже тогда мне удалось добиться того, что ему требовалось пополнять трупным ядом свой организм лишь раз в несколько месяцев, но сам способ меня пугал, ты знаешь.
Не просто пугал — вводил в ужас. Он так и не разгадал, каким образом эликсир повлиял на болезнь бешенства. Доктор Артур внимательно следил за тем, как развивалась медицина и какие появлялись способы и методы лечения. Но за все эти годы ничего существенного так и не разработали. Артур применял разные методы и способы (кроме алхимических), и внедрял в организм Реджинальда различные настойки и препараты. Делал уколы и даже прогонял кровь. Бешенство не излечимо оставалось в организме, а эликсир причудливо мутировал таким образом, что Реджинальду требовалось именно умирающие и разлагающиеся клетки.
− Мы очень тогда сблизились. Хотя ты наешь, Агата, как я тогда уже относился к тебе и к Реджинальду.
− Ты так и не справился.
Артур выдохнул. Он устал. Устал терпеть поражение за поражением. Устал видеть, как несчастен Реджинальд и какой болью захлебывается Агата. В первые за свое время доктор Артур готов (или почти готов) был опустить руки. Череда неудач и провалов едкими шипами впивались в не унимающийся разум доктора; а сердце кровоточило от страданий тех, кто поверил его гению.
− Я все не мог понять, как он находит тебя. Ты знала, что он реально отыскивал тебя все эти годы, вплоть до 1994, когда я сказал тебе, что возможно мы решили проблему влияния бешенства на организм Реджинальда и теперь вы можете жить?
Не знаю, как, но он тебя чует, Агата. Чует твою кровь, смешанную с эликсиром. Чует не в смысле как собака, а на клеточном уровне.
Реджинальд закончил с телом посеревшего бандита, разве что только со снега кровь не слизал. Повернувшись, он на четвереньках подполз ко второму бандиту, что лежал возле ног Агаты. Реджинальд лишь на секунду поднял свой взгляд: не глаза — агония адских мук смешались в них с темной неотвратимой необходимостью впитывать в организм чужеродные элементы. Несчастный Реджи, он обречен на бессмертные мучения, и цена этому гибель других, возможно невинных людей.
Агата отшатнулась, когда Реджи как пес прополз мимо ее ног, протягивая руки с бесчувственному телу второго бандита. Она случайно задела револьвер, придвинув его ближе к себе.
− В общем куда бы мы с Реджи не отправлялись, это всегда было недалеко от тебя, Агата. Голос доктора слегка приглушал хрюкающие звуки у стены. — И тогда мне пришла в голову мысль, что нужно обратить более пристальное внимание к составу крови Реджинальда.
− Больницы…− Агата почти шептала. — Вот почему Реджи принялся строить и спонсировать больницы и медицинские исследования.
− Да. Видишь, все гуманно — доноры сдают кровь, Реджи ее пьет, и никто не страдает. Плюс он делает доброе дело — исследования крови, постройки новых больничных корпусов, покупка новейшего оборудования — все это его рук дело.
− Как и это. — Она кивнула в сторону пьющего кровь мужа. — Ты называешь это «никто не страдает»?
Плечи Артура поникли, словно ложившиеся на его плечи воздушные снежинки были тяжким грузом.
− Изредка ему нужна… не только теплая кровь…а свежая.
− Это омерзительно. Ты обрек его на страдания! Ты видишь, что с ним!?