Вода тоже покорилась человеку. Мы загнали ее в трубы. Перестали ценить ее как жизненно необходимый элемент. Корабли и подводные лодки могут теперь бороздить водяные просторы по всему миру. Мы даже используем ее в качестве помойного ведра, загрязняя водоемы, реки и озера. Людям (в большинстве случаев) больше не нужно радоваться ливням во славу сбора удачного урожая.
Мне кажется, что то, что вы все пережили, это есть естественно возмущение самой сути этих элементов. Их сущности являются нам, дабы напомнить, что как бы человек не старался покорить их, именно они истинные, коренные обитатели этого мира; бессмертные и могущественные, не смотря на все технологические ухищрения к которым прибегнул человек, в попытке обуздать каждую из этих стихий. Они показывают нам в своей беспощадности, что никто не в силах взять их под контроль. И что даже такие профессионалы своего дела как вы, или мистер Мосли, думающие, что способны бороться с ними и всегда побеждать, ошибаются.
− Вы хотите сказать, что, такие как я, злят их? Что мы бросаем им вызов? — Хэнк Грин, пожарный с десятилетним стажем победил немало самых разных по силе и разрушению пожаров. К огню у него всегда было свое, осторожное отношение. Врываясь в очередное горящее здание ему представлялось, что он борется не просто с огнем. Он боролся с чем-то возможно живым, хотя никогда за всю свою работу не наделял огонь таким мистицизмом, о котором говорит доктор Биллинг.
− Не думаю, что речь идет именно и, в частности, о вас, или о мистере Мосле и спортсмене. Наверняка нечто подобное происходит и в других частях мира; просто мы об этом не слышим. Мистер Мосли после всего пережитого не захочет даже устраиваться обычным электриком на какой-нибудь зачухлой фабрике. А Майлз Гибсон настолько боится воды, что пожертвовал своей карьерой, лишь бы держаться от нее подальше. Спросите себя, мистер Грин, как вы теперь относитесь к огню?
Хэнк задумался. Почти три минуты он смотрел себе под ноги и размышлял. Биллинг его не торопил.
− Не думаю, что я буду бояться огня в целом. Но я точно не вернусь на службу в пожарный департамент. Не смогу. Этот кошмар еще долго будет меня преследовать.
− Вот видите, — кивнул головой Биллинг. — Вы уйдете. Но ваше место займут другие. Возможно, они никогда не столкнутся с чем-то подобным. И возможно пройдет еще много лет, перед тем как случится нечто подобное. Но это будет. И не важно, кто будет в тот момент руководить электростанциями, тушить пожары и покорять морские просторы. Поколения людей будут сменяться одно за другим, а эти природные элементы останутся. И мои поиски будут продолжаться до тех пор, пока я буду способен передвигаться, мыслить и говорить.
Биллинг поднялся со стула, разгладил руками брюки и направился к выходу из палаты.
− Переодевайтесь, мистер Грин. Я заскочу к доктору Вернеру и сразу же вернусь. Затем мы уйдем отсюда. Вас ждет встреча с моим нанимателем.
Хэнк ничего не ответил. Биллинг вышел в коридор. Дверь закрылась.
Этот странный человек рассказал странные истории. Стоит ли верить Биллингу? Остаться в больнице? Отказаться от предложения Биллинга (хотя, по сути, он ничего и не предлагал). Хэнк понял, что Биллинг привык вести разговор в основном с утвердительными интонациями.
Биллинг отсутствовал почти семь минут. Все это время Хэнк пытался понять, почему такой могущественный и богатый человек интересуется подобными историями? Почему собирает таких людей?
Собирает. Словно редкий товар.
Но ведь имея столько власти, не обязательно так хлопотать над пациентами психиатрических клиник. Шприц в задницу, упаковать и отдать в жесткие руки доктора Биллинга. Уж он позаботится о вас. Не сомневайтесь.
Где сейчас инженер электрик? А спортсмен? О них позаботился доктор Биллинг?
Дверь в палату открылась. Вошел Биллинг. В одной руке он держал зонт, в другой свою шляпу.
Кто вы доктор? Палач или спаситель?
Дождь постукивал о стекло с другой стороны окна. Шептал что-то сам себе, барабаня по подоконнику.
− Вы еще не одеты, мистер Грин. — И снова утвердительные интонации. Но недовольства вроде бы не слышно. Биллингу потребовалось всего одного взгляда на Хэнка что бы понять, в чем дело.
− Вам непонятен во всей этой истории только один момент мистер Грин, верно?
Хэнк встал с кровати. Он смотрел в глаза Биллингу в поисках ответа. Они стояли так почти минуту под шумом дождя за окном. Затем Биллинг произнес: