Жилки палого листа,
Перепутала я ветер
И дыхание Христа.
Мне смеяться или плакать?
Мне молчать или кричать?
Я как рваный тертый лапоть
На ноге у богача.
Я танцую, я играю
На свирели грустных глаз.
Что творю, сама не знаю,
Я топчу святой алмаз.
Мое небо под землею,
Мое море в облаках,
С лучезарною звездою
На одних живу ролях.
Моя честность оступилась,
Моя смелость умерла,
Я с собою той простилась,
А другая не пришла.
Угодила в свои сети,
Только я их не плела.
Не хотела жить на свете.
Я «убила и спасла».
Закончив, она спросила:
— Ты любишь стихи?
— Стихи — это моя страсть.
Она обрызгала его водой:
— Женские трусики, женские стихи… что у нас на очереди?! — На очереди — приготовление еды и стирка. Ты ведь это не умеешь делать.
Светлое небо отражалось в воде, темная вода дышала, и солнце словно подпрыгивало на речной волне. Тревожно кричали чайки. Стремительно убегали вдаль песчаные отмели и заросли тополиного молодняка острова Голодный. Еще поворот, и словно из воды выплыл высокий береговой откос — правый берег Волги. Показалась центральная набережная с широкой лестницей, поднимавшейся от воды, высокие ротонды с колоннами, поросший зеленой травой спуск, на котором по праздникам собираются люди, чтобы посмотреть салют. Вправо от центральной набережной береговой откос был сплошь заросший деревьями и кустарниками — вплоть до того места, где во время войны оборонялась дивизия генерала Родимцева. Однажды, во время бомбежки, в блиндаж, в котором находился штаб, хлынула вода, и вся канцелярия выплыла на берег. На военных картах шутники отметили место впадения родимцевского штаба в Волгу.
Черные волны шумели у бортов, низовой ветер ударил, завыл, подхватил брызги холодной речной воды.
Катер приближался к городу. Андрей размышлял, куда бы ему устроиться на работу, и избавиться от чувства неуверенности, от беспокойства, охватившего его после увольнения. Будущее казалось зыбким. Где-то далеко простиралось прошлое, насыщенное потрясениями. Как назойливый призрак, преследовало воспоминание о последнем дежурстве. В свои двадцать три года он ощущал себя состарившимся на много-много лет.
А что сейчас?
Катя была рядом, он обнимал её упругие плечи.
Ветер разметал её волосы, в уголках губ мелькнула улыбка. Сила молодости, безудержная сила, исходившая от Кати, передалась ему. И он уже спокойнее посмотрел на теплые волны, плескавшиеся за бортом.
Глава 12
Старший следователь следственного управления областной прокуратуры Константин Сташин остановил машину напротив магазина «Промтовары», вышел, и направился к входу. Капитан Зюбенко, сотрудник ОБЭП Советского района, уже ждал его. Сюда он пришёл пешком, это недалеко от его работы. Они поздоровались за руку, Сташин представился, назвав свою должность, и своё имя полностью.
— … вас по отчеству…
— Просто Валера.
Валерий Зюбенко, грузный мужчина с добродушным круглым лицом, посмотрел в глаза собеседнику, и добавил:
— Как водку пить — все простые, как дела делать, сразу буками становимся? Такое вот твоё братское сердце.
Сташин сдвинул брови.
— Не припоминаю…
— День милиции, день милиции, ресторан «Сам пришёл», «Сам пришел».
Сташин стукнул себя по лбу:
— А-а! Вспомнил! Извини, Валера, с этой работой…
Обменявшись повторным рукопожатием, они прошли в магазин.
— Как твоё драгоценное? — спросил Валерий.
— Портится от переработок, бессонницы, и неправильного питания.
— Всё это очень неправильно, неправильно.
В ожидании директора Константин осмотрелся. Обычный промтоварный магазин. Тут и метизы, и бытовая химия, немного отделочных материалов, бытовая техника.
Вышел директор и пригласил их в свой кабинет. Там он представился:
— Артём Говорухин.
И предложил присесть.
— Коллега из прокуратуры заинтересовался этим делом, этим делом, — начал разговор Валерий. — Жулики, которые тебя обули, засветились по-крупному. Вот так. Расскажи, Артем, как ты с ними познакомился, и как всё происходило, происходило.
— Первый раз они пришли ко мне, — начал Артём, закуривая. — Осенью прошлого года. Сначала был один, очкастый, смешной такой…
И он рассказал о первом визите «представителя канадской радиолектронной компании Sunrise Technology» и о том, как дальше развивались события.
«Представитель», назвавшийся Прокофием, предложил радиодетали, которые, по его словам, являются новейшей разработкой компании, и позволяют существенно расширить возможности обычной аппаратуры — телевизоров, видеомагнитофонов, и стереосистем. Для рядового потребителя, это ненужная железка, но если специалист установит её в обычную аппаратуру, она, конечно, творит чудеса. Когда будет переведена на русский язык инструкция — а это сложный технический перевод — микросхему сможет установить самостоятельно любой человек, различающий, где «плюс», а где «минус». Прокофий сообщил, что в настоящее время работает над переводом, и налаживает каналы дистрибьюции. Чтобы пошли продажи, нужны сбытовые точки. Продукция должна быть доступна потребителю. Имея в арсенале магазины, где есть его товар, Прокофий сможет направлять туда своих клиентов — работников сервис-центров, технических служб, и так далее. В соответствующих изданиях размещена реклама. Скоро подтянутся продвинутые граждане, неспециалисты, и продажи возрастут.
Магазин взял на реализацию несколько микросхем. Прокофий назвал рекомендованную розничную цену — она была в три раза выше закупочной. Такая высокая дельта, сообщил он, предусмотрена специально для развития дистрибьюторской сети. Компания сознательно идёт на уменьшение потенциальной прибыли, чтобы в дальнейшем выиграть на массовых продажах нового продукта.
Детали были оставлены на реализацию и быстро распроданы. Потом взяли еще партию, потом еще… Продажи увеличивались.
Прошло около месяца после первого визита «представителя». В один из дней Прокофий привёз несколько ящиков своей продукции и оставил, как обычно, на реализацию. Уже под вечер он приехал и сказал, что вынужден всё забрать, так как другой магазин готов взять товар по предоплате. Ввиду растущих продаж московский офис компании принял решение об увеличении стоимости микросхем, и дистрибьюторы спешат раскупить их по старым ценам. Директор попросил не забирать всё, и оставить ему хотя бы половину. Тут вмешалась продавщица. Она заявила, что приходили покупатели, спрашивали микросхемы, некоторые готовы взять оптовую партию — буквально наутро всё будет распродано. Начались переговоры. Директор предлагал заплатить треть, и даже половину стоимости товара, а остаток денег отдать сразу по факту реализации. Прокофий колебался. Тот, другой покупатель, уже ждёт продукцию, а деньги надо утром отправить переводом в Москву. Начальство не погладит его по головке в случае сбоя. Артём подумал, что всё это рискованно. Но продавщица рассеяла его сомнения. Она настаивала: да, есть потенциальные покупатели, готовые забрать весь товар. Сомневаться в её намерениях не приходилось — продавцы получают процент от продаж, помимо фиксированного оклада. Конечно, она была заинтересована.
И Артём рискнул. Он выгреб все деньги из сейфа, оплатил товар, и ящики остались в магазине.
Они до сих пор тут находятся.
Впоследствии выяснилось, что продавщица была заинтересована не только своим работодателем. «Представитель» заплатил ей вперед за содействие, а после оплаты всей партии ей дали еще денег — как бонус. Она проболталась подружке, работавшей в магазине, а та донесла директору. Продавщица была уволена.
Анализируя свой промах, Артём не мог взять в толк, как он так опростоволосился. Все было очень похоже на случай из фильма «Гений», над которым он смеялся. Как же так произошло? Продажи микросхем он специально не отслеживал. Номенклатура большая, других вопросов много, планируется заключение договоров с крупными дилерами бытовой техники. Директор доверился мнению продавщицы, компетентной в этом вопросе. Возможно, его ввел в заблуждение внешний вид «представителя»: очки с толстыми линзами, небритость, прихваченная резинкой косичка, торчащая из-под грязной кепки, неряшливая, самая что ни на есть дешевая одежда с рынка, чудаковатая речь, изобилующая архаичными оборотами, стеснительность, угловатость, рассказы об учёбе на математическом факультете университета, о работе в лаборатории. Уникальный, долгожданный шанс — работа в иностранной компании. Типичный ботаник. Да, директор принял его за простофилю. Когда Прокофий приходил, над ним смеялся весь магазин. Досмеялись…