Я идеальный работник среднего звена.
Я ответил Николь:
– В объявлении все довольно расплывчато. Речь идет о «промышленном лидере международного масштаба». А что уж там… Сама вакансия в Париже.
Николь увидела на экране веб-страницы с регламентированием условий труда и новыми законами о постоянном образовании кадров, которые я просматривал сегодня. Улыбнулась. Мой письменный стол был усеян листками с записями, стикерами, отдельные страницы были прикреплены скотчем к торцам книжных полок. Кажется, только в этот момент она заметила, что я вкалывал весь день без передышки. А ведь она была из тех женщин, которые мгновенно замечают мельчайшие перемены в обыденной жизни. Если я переложу какую-нибудь вещь, она это увидит, едва зайдя в комнату. Единственный раз, когда я изменил ей, давным-давно (девочки были еще маленькими), она почувствовала это в тот же вечер, хотя я принял все меры предосторожности. Она ничего не сказала. Вечер был тягостным. Когда мы пошли спать, она всего лишь устало произнесла:
– Ален, не будем же мы в этом копаться…
А потом приникла ко мне в постели. Мы больше никогда и слова не сказали на эту тему.
– У меня нет и одного шанса на тысячу.
Николь положила письмо из «БЛК-консалтинг» на письменный стол.
– А вот этого ты никак не можешь знать, – заметила она, снимая пальто.
– Человек в моем возрасте…
Она повернулась ко мне:
– Как по-твоему, сколько претендентов откликнулось на эту вакансию?
– Думаю, около трехсот.
– И сколько из этих людей, на твой взгляд, получили приглашение на профессиональное тестирование?
– Я бы сказал, человек пятнадцать…
– Тогда объясни мне, почему они выбрали ТВОЮ кандидатуру из трехсот? Полагаешь, они не заметили, сколько тебе лет? Уверен, что они это просто проглядели?
Разумеется, нет. Николь права. Я полдня прокручивал в голове разные предположения. И все сводились к одному невероятному факту: от моего резюме за милю разило пятидесятилетним возрастом, и если уж меня вызывали, значит что-то их в этом резюме заинтересовало.
Николь очень терпелива. Пока она чистила лук и картошку, я подробно излагал ей все технические соображения, по которым меня могли выбрать. Николь слышит в моем голосе эйфорию, с которой я безуспешно стараюсь совладать, но она меня переполняет. Вот уже два года я не получал подобных писем. В худшем случае мне не отвечали, в лучшем – советовали отправляться куда подальше. Меня больше не приглашают, потому что тип вроде меня никого не интересует. Поэтому я голову сломал, пытаясь понять, что стоит за ответом из «БЛК-консалтинг». И кажется, нашел верный ответ:
– Думаю, это из-за премии.
– Какой премии? – спросила Николь.
План по спасению старшей возрастной категории работоспособного населения. Оказывается (если бы правительство спросило меня, я мог бы помочь сэкономить на исследованиях, которые, скорее всего, влетели им в копеечку), население старшего возраста работает недостаточно долго. Речь идет, разумеется, о тех, кто еще в строю. Оказывается, они прекращают трудовую деятельность, когда страна еще в них нуждается. Это само по себе ужасно, но хуже другое. Часть населения старшего возраста хотела бы работать, но работы найти не может. Вот и получается, что, с одной стороны, есть те, кто слишком рано прекратил работать, а с другой – те, кто вообще не работает, и в результате данная категория граждан представляет собой серьезную проблему для общества. Поэтому правительство решило оказать поддержку всему этому престарелому сообществу. Предприятия, которые согласятся приютить стариков, получат финансовую поддержку.
– Их интересует вовсе не мой опыт, просто их освободят от социальных выплат, и вдобавок они получат премию.
Иногда Николь, изображая скепсис, как-то по-особенному кривит губы и выпячивает подбородок. Мне и это очень нравится.