А тем временем голос продолжал:
- Нам объявлена война. Да! Всем нам! Каждому волшебнику и волшебнице, каждой ведьме и колдуну! Война беспощадная и бескомпромиссная. Война на уничтожение.
Стадион ответил на эту фразу сдержанным гулом, тут же, впрочем затихшем.
- Все вы помните либо слышали от других о прежних Темных Временах. Тогда силы Зла безнаказанно бродили среди нас и творили то, что им вздумается! Кто-нибудь защитил вас тогда? НИКТО!
В этот раз трибуны ответили одобрительным ревом.
- В тот раз, – продолжил Избранный, – беспомощное Министерство ничего не могло поделать с творящимся насилием и террором! – платформа остановилась на уровне нижних трибун, чтобы все видели говорившего: юношу в черной накидке и доспехах, с бледным лицом и горящими желтым огнем глазами. На лбу у него красовался шрам в виде молнии. – Тогда я пожертвовал, пусть и неосознанно, всем, что было мне дорого, чтобы прекратить этот кошмар! И что же я получил? – небольшая пауза. – Что я получил взамен, когда попытался мирно указать Министерству на то, что Тьма возвращается? Я вам отвечу – что! Ненависть. Презрение! Преследование!!!
По рядам пронеслась волна злого ворчания. Ложь Министерства надоела всем. Амос же и вовсе вскочил с места и стискивал кулаки.
- Из-за глупости, чванства, коррумпированности Министра и его группировки, – снова заговорил Избранный, – многие из нас не только потеряли родных. Мы даже не можем достойно отомстить за них! Знаете, как они это называют? Знаете?! «Паранойей», «погоней за химерами», «попытками расшатать лодку»! Но мы знаем, что истинное название этому – Справедливость!
- СПРАВЕДЛИВОСТЬ! – взревел стадион. Мистер Диггори был одним из тех, кто с красным и искаженным яростью лицом орал в первых рядах, перегнувшись через парапет ложи.
Юноша в черном поднял руку, призывая к тишине.
- И потому, дабы подобное более не повторилось, я принимаю на себя ответственность за дальнейшее управление и развитие нашего мира! Ради сохранения стабильности, торжества справедливости и безопасности нашего общества, я объявляю о создании Первой! Волшебной! ИМПЕРИИ!!!
- ААААААА!!!! – грохнул стадион так, что у миссис Диггори заложило уши.
- Избранный! Избранный! Избранный! – скандировали трибуны, слитно тряся кулаками.
- Вот так и умирает свобода, – прозвучал еле слышный горький голос сбоку от Элизабет. – Под звуки оваций и рев обезумевшей от страха и жажды мести толпы…
Миссис Диггори покосилась направо и увидела скрючившуюся на кресле старуху в дурацкой шляпе с птицей на маковке.
- Миссис Долгопупс…
- А, это ты, Элизабет. Вижу, тоже пришла посмотреть на все это безумие. Эх… Ладно, пойду я.
И Стальная Старуха, известная своим несгибаемым характером, сгорбившись и шаркая ногами, двинулась к выходу.
Именно вид сломленной Августы Долгопупс окончательно доконал Элизабет. Спрятав лицо в ладонях, она зарыдала.
====== Эндшпиль: Искупление ======
- О, Боже мой…, – только и смогла выдавить миссис Уизли, когда рассказ был окончен. Остальные ошеломленно молчали.
В доме на улице Гримо царил полумрак, нарушаемый только неверным светом нескольких почти обгоревших свечей на кухонном столе. Там-то и собрались все оставшиеся члены Ордена Феникса.
Дамблдор, осунувшийся и постаревший, устало облокотился на стол. Перед ним лежала старая, потертая и исцарапанная рукоятка светового меча. Хватит с него лжи. Мир рушится, в очередной раз, и он ничего не мог с этим поделать! Как и в прошлый, и в позапрошлый раз, и сто раз до этого… Но на этот раз хотя бы обойдется без лжи. Карты открыты.
- Профессор… магистр… как вас там! – схватился за голову Сириус. – Я не могу поверить…
- Прости, Сириус. Все это неожиданно. Но, прошу, поверь, – мягко проговорил старый волшебник усталым голосом.
- И что же нам теперь делать? – произнес Люпин. Его лицо застыло в жестком выражении, лоб избороздили глубокие морщины, тон был деловит и сосредоточен. – Доказательств… более чем достаточно.
- Брикерс самолично поделился со мной воспоминаниями, – недовольно буркнул из угла Грюм. – А у самого при этом выражение на роже такое, будто на него благодать небесная снизошла. Мессия хренов!
- Гарри… Гарри… как же так? Как же так?... – причитала миссис Уизли. Оглядев сидящих, она неуверенно произнесла: – Но ведь… ведь ничего страшного не произошло. Гарри жив, здоров… А там, победив темного лорда, он, возможно…
- Артур, – мягко произнес Грюм. – Отведи Молли отдохнуть. Хватит с нее волнений.
- А?... Да, конечно, – воскликнул мистер Уизли и, взяв снова заплакавшую жену под руку, повел её к лестнице наверх.
Наконец, когда все снова собрались, уже без Молли, Грюм произнес:
- Джинни, детка, принеси тот фиал.
До того незаметно стоявшая за дверным косяком девушка вздрогнула и, кивнув, унеслась в соседнюю комнату.
- Аластор, что она?... – начал было мистер Уизли, но Грюм прервал его взмахом руки.
- Она… была со мной в больнице Святого Мунго. Самолично принимала воспоминания у умирающей женщины, прижимавшей к груди мертвую дочь. Так что вряд ли она увидит или услышит здесь нечто более ужасное, чем уже видела.
Вошла Джинни, неся колбу с белесыми сжиженными мыслями. Повинуясь взгляду Грозного Глаза, опрокинула их в чашу. Все склонились над омутом, вглядываясь в происходящее.
- Святый Боже…, – неверяще уставился в пространство Люпин. – Этого не может быть… этого не может быть… Никогда… Нет…
Джинни, единственная из всех уже видевшая то, что они увидели лишь сейчас, тихо рыдала в уголке, спрятав лицо в ладони.
- Гарри не мог… не мог… не мог…, – еле слышно шептал под нос Сириус.
В омуте еще беззвучно прокручивался один из эпизодов разразившейся трагедии: мать, прижавшая к груди маленькую дочь, пытается спастись бегством. В воздухе кувыркается алая полоса меча, посланного в полет рукой в черной перчатке, и пронзает обоих бегущих насквозь. Девочка погибает сразу. Мать, с прожженным насквозь легким, какое-то время еще будет жить, обнимая труп дочери. Достаточно долгое время, чтобы прибывшие на место Грюм и Джинни успели снять её воспоминания.
Меч бумерангом возвращается в хозяйскую руку. В руку юноши с горящими янтарным огнем глазами и молниевидным шрамом на лбу.
- Гарри… Гарри… не мог… не мог… – причитала Джинни сквозь слезы.
- Боюсь, Гарри больше нет, – горько выдохнул Дамблдор. – Поглотил его Дарт Мелльт…
Молчание в ответ. Лишь всхлипы Джинни в углу.
- Я выдвигаюсь в Министерство. Что касается вас всех, – произнес старый волшебник, вставая. – Вас будут ждать в условленном месте. Сириус знает.
- Но, профессор!...
- Вы пойдете в условленное место и пойдете туда, куда скажут вам мои друзья там, – провел рукой перед лицами сидящих Дамблдор. И, пока они не очнулись от короткого транса, вздохнул: – Прощайте.
Лишь хлопок трансгрессии сопровождал его уход.
Все пошло не так с самого начала. Вместо кучки испуганных чиновников и пары мракоборцев в главном зале Министерства их ждала стена из мешков с песком и шквал смертоносных лучей неизвестного происхождения.
Два десятка гоблинов с визгом рухнули замертво, изрешеченные бластерными зарядами, остальные догадались спрятаться в нишах транспортных каминов.
Кое-как отстреливаясь и теряя гоблинов, Пожиратели все же сумели, перебежками, приблизиться на расстояние, достаточное для взрывного заклятья.
Первая баррикада взорвалась, вроде открыв проход, но проблемы только начинались…
Заблокированные лифты, упорные бои на лестницах, баррикады, мины и стрельба, стрельба со всех сторон!
Вот падает, роняя палочку, Люциус Малфой, воя от боли в простреленной руке. Вот отлетает с дырой в голове Гойл. Прикрываться гоблинами становится все труднее.